иглы, ступаем неверно —Мечта далеко, любовь эфемерна!
Кипящий асфальт обожжёт твои ноги.
Проснуться бы утром в свежесобранном стоге.
Открывая глаза, шепнуть её имя…
На всю жизнь оставаясь друг другу чужими.
EXIT
Сердце в говне, души в говне,
Мысли в говне, хоть и о тебе.
Все мы в говне – нету пути!
И даже извне Exit не найти.
Пугает рассвет – огнём по глазам!
Сгорает во мне, подобно дровам,
Мое чёрное сердце. Не отдам его вам!
Вы его изрубили в капусту и хлам.
Оно не для вас! Оно для неё!
Той самой, которой не нужно оно.
Но мне наплевать, оно просится к ней,
Превращая глаза в кровавый ручей.
Белугой крича, я падаю вновь,
Стараясь в полёте порвать цепь оков!
Лицом ударяюсь о выступы скал,
Ещё полсекунды…!!! …я спал?
Руки в крови, ноги в крови,
Лица в крови – хоть не твои.
Все мы в крови, но надо отмыть!
А ночью опять сядем повыть.
Успокоит закат! Я люблю ночь и тишь.
Давай, расскажи, о чем ты молчишь?
Потом вместе с тобой отрежем мне крылья,
Дабы́ избежать под утро унынья.
Расчленим, упакуем и спрячем от всех —
От гопников, психов, иных неумех.
Я буду хранить свои крылья в шкафу.
Кому-то, возможно, я их покажу…
Но это случится лишь в случае том,
Когда руки мои запахнут говном —
Тогда-то я крылья вновь расчехлю,
Сошью и слатаю, вновь полечу!
Полечу за тобою в неведомый край,
Где мы очень давно не достроили…
Но крылья протухли, в них черви и мухи,
А я пьяный валяюсь на триперной шлюхе…
Тайное знание
Мы оба знаем, как всё было,
И нам двоим дано то знанье,
Как из бессилья выжать силы,
И не заплакать на прощанье.
Ты будешь где-то всегда рядом,
Ведь часть тебя давно моя.
Мы можем не встречаться взглядом,
И молча провести века.
Лишь просто знать, что ты летаешь,
Грустишь, смеёшься или спишь.
И ты, как твой любимый снег, не таешь…
И день проскочит, словно мышь.
Тебя любить не обещаю,
С годами всё сотрётся в пыль.
Лишь время лечит и прощает,
И превращается в костыль.
Мы оба знаем, как всё было,
Другим не объяснишь всего.
И сердце вдруг на миг застыло…
Отдышалось немного, и снова пошло.
Будет жить
Так хреново, что хоть в петлю!
Но я верю – наступит светлый
День… Или ночь, будет неважно.
Уже хорошо, что жить мне не страшно.
А та маленькая девочка,
Что била меня кулаками в грудь,
После того, как я растоптал её сердце,
Вскоре
