огни какой-то машины, и полицейский махнул рукой, давая понять, что Питеру с Кристиной пора ехать дальше.
Кристина медленно тронула с места; они молча объехали отгороженную часть шоссе, потом регулировщик махнул им, и они вернулись на свою полосу. Где-то в мозгу Питера сверлила мысль – даже не мысль, а что-то подсознательное, не дававшее ему покоя. По-видимому, его просто взволновал этот несчастный случай, как бывает, когда вдруг сталкиваешься с трагедией, и все же что-то смутное, непонятное мучило его. Из этого состояния Питера вывел голос Кристины, вдруг объявивший:
– Подъезжаем.
Они свернули с Елисейских полей на Прентисс-авеню. Еще через некоторое время машина повернула направо, затем налево и остановилась на специальной площадке, отведенной для машин возле современного трехэтажного дома.
– Если ничего другого не подыщу себе, – весело заметил Питер, – вернусь к своей прежней профессии – стану барменом.
Он сидел в гостиной у Кристины, где преобладали голубые и мягкие зеленые тона, и готовил коктейли, а из соседней кухни доносились звуки разбиваемой яичной скорлупы.
– Вы, значит, и этим занимались?
– Недолго. – Он отмерил три унции пшеничного виски, разделил на две порции, достал тоники «Ангостура» и «Пейшо». – Когда-нибудь я вам об этом расскажу. – Немного подумав, он еще добавил виски, аккуратно вытер носовым платком капли, упавшие на голубой, как веджвудский фарфор, ковер.
Затем он выпрямился и окинул взглядом уютную комнату, где цвет мебели так приятно сочетался с обивкой: софа во французском провинциальном стиле, обтянутая гобеленом с растительным орнаментом белых, голубых и зеленых тонов; два хепплуайтских кресла у комода с мраморной доской, сервант, инкрустированный красным деревом, возле которого он смешивал коктейли. На стенах – гравюры, изображающие пейзажи Луизианы, и современная картина в духе импрессионизма. Все это делало комнату теплой, веселой – совсем как сама Кристина, подумал он. Вот только громоздкие каминные часы на серванте выбивались из общего стиля. Эти часы, тикавшие очень тихо, несомненно, принадлежали викторианской эпохе – с причудливыми бронзовыми завитушками и старым циферблатом в пятнах сырости. Питер с любопытством принялся их рассматривать. Затем понес коктейли на кухню.
Когда он вошел, Кристина выливала взбитые яйца на тихо потрескивающую сковороду.
– Еще три минуты, и все будет готово.
Он протянул ей стакан, они чокнулись.
– Не забывайте, что вас ждет мой омлет, – сказала Кристина. – Он уже готов.
Омлет оказался таким, как она и предсказывала, – легким, воздушным, с зеленью.
– Настоящий омлет, – сказал Питер, – только редко такие получаются.
– А еще я умею варить яйца.
Он весело отмахнулся:
– Это уже на следующий завтрак.
Покончив с едой, они вернулись в гостиную, и Питер приготовил еще по коктейлю. Было уже около
