style="font-size:15px;"> На следующий день Мишутка починил свой стульчик, отдал его Маше, а себе смастерил табуреточку. Настасья Петровна тем временем наварила овсяной каши, все позавтракали, и взрослые Медведи ушли на пасеку.
Пасека у них очень большая. Дело в том, что эти Медведи были однофамильцами премьер-министра Медведева и попросили у него денег на развитие фермерского хозяйства. Они решили мёдом торговать. Это всё Настасья Петровна придумала.
– Посмотри на бывшего мэра Москвы Лужкова, – сказала она супругу, – пасека у него своя, небольшая, а какой доход. И дома в Вене и в Лондоне купили, и жена из-за границы не вылазит.
– Это потому что у неё талант в области бизнеса, – объяснил Михайло Иванович.
– А ты заведи пасеку, как Лужков, – сказала Настасья Петровна, – смотришь, может, и у меня талант обнаружится, и я стану бизнес-леди.
Почесал Михайло Иванович лапой в затылке и отправился к премьер-министру Медведеву за деньгами.
– Денег нет, но вы держитесь, – сказал ему Медведев, – а ещё лучше, ступайте в Сбербанк к Герману Грефу. Он немец, он вам кредит выдаст под процент. Если, конечно, я ему скажу. Он моего слова не ослушается, потому что моё слово отлито в граните и в мраморе.
Пошёл Михайло Иванович в Сбербанк к Герману Грефу. А там в приёмной посетителей – ни протолкнуться. Все Грефа ждут. Уж полночь близится, а Германа всё нет. Ну, все видят – пора спать, и разошлись кто куда. А Михайло Иванович остался. Он за зиму так выспался, что его никакой сон не берёт.
Как только часы на Спасской башне пробили полночь, раздался гром, сверкнула молния, и на огнедышащем китайском драконе явился Герман Греф. За спиной у него маячила тень Конфуция, а на руках лежала старуха графиня в белой ночной рубашке и чепце.
– Графиня сообщила мне три пластиковые карты, – сказал Греф Михайло Ивановичу, и эхо повторило: «Три карты, три карты, три карты! Тройка, семёрка, туз!» – А когда она узнала, под какой процент я даю кредиты и какая у меня зарплата, в миг окочурилась. Медведев звонил про тебя – подписывай договор и забирай денежки.
Медведь заглянул в договор, увидел, какая там записана ставка процента, и взмолился:
– Отпусти меня, Герман, я не могу подписать такой договор, я ведь неграмотный и паспорта у меня нет.
– Ставь три креста, косолапый, – неумолимо замогильным голосом пропел Греф, и эхо опять отозвалось: «Три карты, три карты, три карты! Пусть неудачник плачет, кляня свою судьбу!»
Поставил Михайло Иванович три креста под договором, сложил пачки денег в берестяной кузов, забросил за плечи, и побрёл домой. Идет по ночной Москве и говорит сам себе:
– Ох нелегко кредит брать. Сесть бы на пенёк, съесть бы пирожок!
А из микрофона, который к крышке берестяного кузова прикреплён, голос Грефа:
– За тобой, Михайло Иванович, видеокамера смотрит. Не садись на пенёк, не ешь пирожок. Неси деньги Настасье Петровне. У вас проценты по кредиту уже растут не по дням, а по часам. Хотя Путин и назвал
