ты совершишь одно лишнее движение. Ничего страшного, не перетрудишься. Итак, смотри: после того, как после укола ты с подшагом нанёс диагональный атакующий удар, не останавливая вращения глефы, ты немного подправляешь траекторию её движения таким образом, чтобы второе лезвие совершило размашистый секущий удар в горизонтальной плоскости, примерно на уровне твоей груди. Сам ты в это время, как я и говорила, делаешь левой ногой подшаг назад, переходя из левосторонней в правостороннюю стойку. Видишь, как моя левая рука, контролируя движение глефы, прижимается к левому бедру, а правая выступает вперёд, посылая острие лезвия в сторону противника? Если бы противник, уклонившись от твоей атаки, бросился вперёд, он либо не достал бы тебя, так как ты успел отойти назад, либо, дотянувшись, напоролся на острие твоего оружия.
– То есть третий удар одновременно и защита? – переспросил я.
– Совершенно верно, – подтвердила Ирума. – Он предназначен лишь для того, чтобы остановить возможную контратаку твоего противника. Моторика движений этой комбинации ударов тебе ясна?
И, получив от меня подтверждение, сказала:
– До обеда занятие для тебя есть. Медленно отрабатывай всю связку, пока она не станет получаться у тебя автоматически, без подсказки мозга. После этого начинай потихоньку увеличивать скорость. Надеюсь, к обеду скорость твоих движений возрастёт достаточно, чтобы приём выглядел не танцем, а нормальной атакой. И, самое главное, не спеши – лучше ты сделаешь несколько тысяч лишних медленных повторений, чем начнёшь увеличивать скорость до того, как твой мозг на подсознательном уровне закрепит правильную моторику движений. Всё, работай, а я пошла добывать нам еду.
С этими словами Ирума оставила рядом с нашими пожитками глефу, взяла лук, нож, забросила за спину тул с десятком оставшихся у нас стрел и бесшумно скрылась за деревьями. Задумчиво повертев в руках свою глефу, я вздохнул, принял исходную стойку и начал медленно отрабатывать приём, с ностальгией вспомнив мои первые занятия боевыми искусствами…
***
Следующие дни слились для меня в одну изнуряющую, с раннего утра и до позднего вечера, тренировку. Я брал в руки глефу и начинал заниматься с первыми лучами солнца, а заканчивал почти в полной темноте, с короткими перерывами на еду. Ни за два, ни за три дня освоить оружие у меня не получилось – как только я научился более–менее уверенно наносить удары по воздуху, моя жестокая учительница тут же заставила меня наносить эти же удары по стволам деревьев. Удары в полную силу по реальной мишени выявили в моей технике массу скрытых недостатков, которые мне пришлось устранять до того, как мы продолжим наш поход. На то, чтобы правильно выучить всего три базовых связки приёмов, мне потребовалось пять полных дней, после которых Ирума, критически посмотрев, что у меня в результате получилось, недовольно поморщилась и сказала:
– Ногу, похоже, ты себе не отрубишь, поэтому на этом тренировки закончим.
