организма?
– Не совсем так… Оно не уничтожает сам яд, а лишь устраняет последствия его воздействия на организм. Яд арахнидов, впрыснутый в больших дозах, разлагает биомассу и делает её пригодной для питания пауков, а в малых обладает сильными мутагенными свойствами, действуя одновременно как катализатор протекающих в организме химических процессов – так, по крайней мере, я считала во сне. Данная информация полностью совпадает с первоначально полученными данными от медицинского плетения-диагноста.
– Хорошо, действуй! – решился я. – Всё равно хуже уже не будет, так что даю разрешение испытать приснившийся конструкт на мне. Но если убьёшь – спать с тобой больше не буду!
Вымученно улыбнувшись незамысловатой шутке, Ирума наложила на меня экспериментальный конструкт, сразу же, как только тот внедрился в мою ауру, с интересом принявшись меня разглядывать.
– Ну и как? Действует? – спросил я Ируму, закончившую меня рассматривать.
– Похоже, да, – ответила девушка, – но пока сложно сказать что–то определённое – прошло слишком мало времени. Попытайся поспать, а я пока приготовлю нам ужин.
– А ты что, успела сходить на охоту? – спросил я.
– Успела, – как–то задумчиво ответила Ирума. – И даже больше…
– Ты что–то недоговариваешь, – сказал я, почувствовав некоторое смущение и недосказанность в ответе своей спутницы.
– Потом, всё потом, – сказала девушка. – Лежи, выздоравливай. Теперь я знаю, что ты поправишься.
– И откуда такая уверенность? – поинтересовался я, почувствовав, что плетение начало действовать, озноб и испарина потихоньку отступают, а я опять проваливаюсь в целительный сон.
– Богиня дала знак.
– Какой знак? – спросил я, уже засыпая.
– Спи, после покажу…
***
Проснулся я утром здоровым, полностью отдохнувшим и страшно, до сведённого спазмами желудка, голодным. Не знаю, догадывалась ли Ирума о моём состоянии, но меня уже поджидала наполненная водой фляжка и несколько исходящих соком хорошо прожаренных кусков мяса. Утолив голод, я сообщил подошедшей девушке, что чувствую себя отлично и готов продолжить путешествие.
Молча кивнув головой в знак согласия, Ирума закинула за спину лук, закрепила на рюкзаке – тул она потеряла при схватке с арахнидами – две спешно изготовленные новенькие стрелы, на изготовление которых пошли оба запасных наконечника, и, подхватив глефу, дождалась, пока я двинусь вслед за ней, предварительно подняв с земли оружие и рюкзак. Пошла моя спутница не на запад, а почти строго на север, на мой удивлённый вопрос лишь загадочно ответив:
– Сейчас сам увидишь.
Увидел я то, что хотела мне показать Ирума, буквально через несколько минут ходьбы – на пропитанной влагой мягкой лесной почве, окружавшей бивший из-под корней одиноко стоящего густого дерева и теряющийся в густой траве
