положения. И не только в Литве. Он согласен.
– Я вас понял. Мы проверим всю нашу агентуру на местах, в странах Восточной Европы, – сказал уже стоя Шебаршин.
– И обратите внимание на перспективу, – напомнил Крючков, – это сейчас очень важно. Именно так – работать с прицелом на перспективу.
Когда Шебаршин вышел, Крючков долго сидел один и только затем потянулся к телефону, набрал номер министра обороны страны.
– Добрый день, – скупо произнес он.
– Здравствуйте, – маршал, как и все военные, немного боялся и недолюбливал главу такого ведомства, как КГБ. Но неизменно был в ровных товарищеских отношениях с всесильным Крючковым, понимая, как невыгодно ссориться с этим человеком.
– Нам нужно встретиться. Это по нашему разговору вчера.
– По Прибалтике? – понял маршал.
– И по Прибалтике тоже, – Крючков сжал трубку сильнее. Он вдруг испугался, что их разговор могут подслушать. И хотя он прекрасно знал, что разговор по ЭТОМУ телефону подслушать нельзя, никто не посмеет слушать телефон председателя КГБ, тем не менее он постарался закончить беседу и положить трубку. И, только положив трубку, вдруг подумал, что впервые за столько лет испугался неизвестно чего. Сознание этого испуга еще долго не давало ему сосредоточиться на текущей работе.
Йене Видак был многолетним агентом КГБ в Австрии. Он работал на КГБ еще с начала пятидесятых годов, когда это ведомство называлось совсем по-другому и его возглавляли совсем другие люди. Теперь, сидя в парке на скамейке, он невольно ежился от холодного западного ветра. Западные «ветры» разрушили не только весь логический уклад его жизни. Они пробили брешь в «железной стене» и сделали австро-венгерскую границу, прежде служившую водоразделом между двумя мирами, просто географической линией между двумя соседними странами. Видак не понимал и не принимал происходивших перемен. Он их боялся. И сегодня утром, приехав из Вены, он невольно вспомнил те дни, когда мог без всяких опасений встречаться с представителями советской разведки в любом месте Будапешта, даже в официальных учреждениях. Увы, те времена прошли. Теперь Будапешт был не менее враждебным городом, чем Вена. Может, даже более, так как по непонятной логике волна антикоммунизма в бывших социалистических странах принимала характер бури, обрушивающейся на головы бывших партчиновников спецслужб.
Видак посмотрел на часы, и в этот момент перед ним возник связной. Он не знал этого связного и невольно нахмурился. Разведчики не любят, когда приходится общаться с незнакомыми людьми.
– Добрый день, мистер Видак, – сказал связной, – вам привет от вашего дяди из Братиславы.
– Он ничего не просил вас передать? – спросил Видак.
– Вот эту фотографию, – связной передал старую, давно знакомую Видаку фотографию. Тот, взглянув на нее, вернул связному. Теперь все было в порядке.
– У меня сложности, –
