деловые и личные связи. Новым направлением инвестиций Катара стала французская социальная сфера, а именно развитие пригородов больших городов (banlieuе), где проживает основная часть арабо-мусульманской диаспоры. В 2011 г., во время визита в Катар представителей муниципалитетов французских пригородов, эмир Катара обещал им финансовую помощь на развитие инфраструктуры, а также на поддержку мест мусульманского культа. В то же время часть французского политического истеблишмента, прежде всего партия Национальный фронт, возглавляемая Марин Ле Пен, называет такую ситуацию «катаризацией» Франции и считает, что финансово-экономическая поддержка Катаром французских пригородов на самом деле имеет своей целью продвинуть мусульманский фундаментализм в сердце Франции. Тем не менее партнерская политика между Францией и Катаром продолжается и при новых руководителях – президенте Франсуа Олланде и эмире Тамиме, тем более что последний проходил в течение года курс обучения в Сорбонне.
Усиление влияния обладающих значительными финансовыми возможностями монархий Персидского залива, прежде всего Катара и Саудовской Аравии, во Франции, одном из наиболее влиятельных членов ЕС, имеет наряду с финансово-экономической также и политическую составляющую, а именно – возможность стимулировать антисирийский и антииранский аспекты французской внешней политики в своих интересах в конфликте в Сирии, являющемся частью суннитско-шиитского противостояния, в котором суннитские монархии Персидского залива противостоят шиитскому Ирану, союзником которого является Сирия. Теологические суннитско-шиитские противоречия существуют уже много столетий. Но наряду с этим со времен иранской исламской революции 1979 г. Саудовская Аравия и Катар видят в Иране угрозу, так как одной из целей иранской революции был ее «экспорт» в монархии Персидского залива, где проживает значительная шиитская диаспора.
Цели по «продвижению демократии» и «урегулированию конфликтов», провозглашенные ведущими странами ЕС при использовании «мягкой» и «жесткой» силы на Арабском Востоке, не были достигнуты. Более того, их использование привело к коллапсу государственности в Ливии и возникновению очага радикального исламизма в Сирии. Такой результат стал следствием, во-первых, необоснованной уверенности Запада в возможности быстрого создания демократических режимов в арабо-мусульманском мире, во-вторых, стремления ЕС использовать конфликтные ситуации в арабских странах для достижения своих целей и, в-третьих, того, что вмешательство ЕС происходило также в интересах других внешних акторов в силу союзнической солидарности или финансово-экономической заинтересованности. Использование «мягкой» и «жесткой» силы фактически вылилось в поддержку исламистских движений, которые наряду с другими политическими силами участвовали в протестных выступлениях против авторитарных режимов. Тем не менее в последнее время наблюдается некоторое изменение позиции как ЕС, так и США в отношении двух
