странно, – подумал Кай, глядя на запасы еды и воды, которые обнаружил в самолете, проводя тщательную инспекцию всего, что ему досталось, – здесь воды и еды столько, что он не умрет сразу. Ему дали время еще пожить. Но зачем? Может, для того, чтобы вот так вспоминать всю свою такую короткую, но такую яркую жизнь? Может быть… Но время ему явно дали…»
Время. Сколько он уже здесь?
Он не ставил зарубки на борту самолета. Еще в первый день, подумав об этом, он улыбнулся. Как глупо изображать из себя Робинзона Крузо и ставить зарубки о прожитых днях. Зачем ему эта информация – сколько он здесь? На что это повлияет? Кому это важно? Ему? Ему теперь здесь уже ничего не важно.
Выйдя из самолета, он нашел тень под его боком и сел на песок.
Кай нагнулся, взяв в ладонь песок, который стал утекать золотыми струйками сквозь его пальцы. Песочные часы пустыни начали свой отсчет его дням. Сколько там еще ему суждено видеть этот мир? Известно только тем, кто смотрит на него из небесной лазури неба. Так зачем тогда ему думать о прожитых здесь днях. Они ему даны – и он живет. Просто живет, смотря на струящийся песок и вдыхая его жар.
Постепенно в его сознании опять начало все перемещаться – пустыня, ее жар и яркость золотого песка, слепящая глаза. Он закрыл глаза и стал проваливаться в сон, который был так отчетливо реален…
Москва, летняя Москва с проезжающими мимо него поливальными машинами. На него пахнуло свежестью политого асфальта и мокрой листвы. Он вдохнул полной грудью.
«Ах, как хорошо!».
Прислонившись к борту самолета, на песке сидел юноша, глаза его были закрыты, казалось, он спал. Лицо его было спокойно, сейчас он был далеко, очень далеко. Ничто его не беспокоило, ни марево раскаленного воздуха, ни проползающие мимо него змейки.
***
Ранним Московским утром Кай возвращался домой после очередного «дела» с Прохором. У них все как обычно удалось. Прохор был доволен. Хотел сегодня закатить очередную вечеринку – они неплохо заработали на этом деле. Кай обещал к вечеру быть, но сейчас ему нужно было вернуться домой, чтобы «отметиться» своим присутствием. Да и занятий с преподавателями у него на сегодня было много.
Тихо «просочившись» в родительский дом, он был застигнут дожидающимся его возвращения отцом, который, показав в строну своего кабинета, сказал, что есть серьезный разговор.
Разговор между ними был действительно серьезным. Отец сообщил ему, что он на все лето едет в учебный военный лагерь для его же сверстников.
От такого известия у Кая внутри все оборвалось.
«Почему? Почему они так с ним? Ведь они даже не спросили его о его желании, хочет ли он туда ехать? А его жизнь? Анна – их встречи? Их любовь? Но почему они так с ним?»
Он слушал о перспективах его пребывания в этом лагере и о том, что данное общество ему пойдет на пользу. Отца «бесило» это нежелание ему подчиняться, полное отсутствие всякой дисциплины. Ему как потомственному военному вообще было непонятно,
