размерах, пока не приняла идеальную форму. Далее изменениям подвергся другой ботинок.
После этого Эрник поднялся и стал обходить комнату по кругу. У входной двери задержался, убеждаясь, что она заперта. Приблизился к кулеру с водой, стоявшему недалеко от входа и, взяв пластиковый стакан, напился воды. Затем встретил на пути туалетную комнату, в которой умылся, пытаясь смыть неприятные воспоминания яркими картинками, вспыхивающими в голове. Взглянув в висящее над раковиной зеркало, увидел в нем отражение далекое от привычного образа тринадцатилетнего мальчишки с темно-каштановыми волосами. Он с огорчением понял, что начал забывать, как выглядит на самом деле.
Торопливо вытерев лицо бумажным полотенцем, он поспешил вернуться в комнату допросов. Немного походив по ней, наконец, присел за стол, временами поглядывая в сторону входной двери. Рано или поздно кто-нибудь о нем вспомнит. Ему оставалось только ждать. Чтобы скрасить свое ожидание, опять принялся мучать браслет. Хотелось во чтобы то ни стало разгадать его механизм и избавиться, наконец, от раздражающей кожу вещицы. Но когда он рискнул пустить вход зубы, со стороны двери послышался звук отодвигаемой засовы. И вот дверь отворилась.
В помещение вошел зеленоглазый коротко стриженый блондин одетый по-деловому в пиджак темно-синего цвета, бирюзовую рубашку и зеленый галстук. Появление гостя вызвало в душе сидящего за столом человека бурю негодования, которое незамедлительно отразилось в его карих глазах и напрягшихся скулах.
Отодвигая стул, с намерением сесть напротив него, посетитель, пристально глядя, спокойным голосом произнес:
–Эрни Клайнерс, курсант высшей полицейской академии, проходил зачетную практику как инспектор по делам несовершеннолетним в колонии № 17 «Синий Аист». Возраст 23 года, образование высшее, не женат…
–А ты кто?
–Меня зовут Бохрад, – посетитель не рискнул предложить ему для пожатия руку, чувствуя, что парень настроен не очень-то дружелюбно. Он сел, продолжая внимательно изучать своего клиента. Потом сказал: – Я руковожу службой по восстановлению памяти.
–Никогда не слышал.
–Это очень секретная организация. Вижу перемены, так сказать, на лицо… – Бохрад видел перед собой симпатичного парня с правильными чертами лица, несущем на себе оттенок нескрываемой усталости и затаенной печали. От пережитых волнений лицо его было бледным, отчего особо выделяли дугообразные темно-серые брови, а светло-карие глаза казались необычайно большими и чрезвычайно выразительными. – Как обстоят дела с памятью?
–Лучше, чем прежде, – недовольно пробурчал Эрни.
–Вспомнил все или еще есть провалы?
–Провалов нет. Значит… все было подстроено, чтобы выудить из меня нужную информацию?
–Мы лишь выполняли свою работу, и согласись, мы с ней справились.
Эрни тоже не спускал с собеседника глаз. Его мучал один важный вопрос, который он поспешил озвучить:
–Значит…
