огромные залежи глины, которую легко брать и которая не требует никаких добавок. Сразу можно формовать и сушить. Готовый кирпич и черепица.
Провозились до вечера. Пока разведали окрестности, пока нашли удобные подходы к реке, время и пролетело. Пришлось разбивать лагерь и готовиться к ночёвке.
Поздняя осень, рано темнеет. Долго сидели у костра, варили кулеш и планировали предстоящие работы по развитию данного участка. Хорошо, что река под боком, потому что самый удобный для нас способ транспортировки готовых изделий – это по воде. Сухопутный вариант даже не обсуждался после сегодняшних буреломов. Всё время беспокоился Гром – периодически вскидывал голову и вглядывался, внюхивался в темноту. Поначалу и мы встревожились, глядя на собаку, но видя, что пёс никуда не рвётся, постепенно успокоились. Места-то глухие, мало ли кто может быть.
Плотно поужинав и наговорившись, угомонились. Распределили дежурства и начали укладываться. Изредка потрескивали угли в костре, выстреливая искрами в ночное небо. Над головой раскинулась звёздная ширь. В ногах устроился Громчик, спину приятно греет ровный жар углей. Тихо и спокойно. Пригрелся и провалился в сон.
Выбросило из сна резко, причём одновременно с пришедшим страхом, снежной волной прокатившимся по позвоночнику и мгновенно заморозившим лицо и руки.
– Не двигайся! – прошипел сдавленно лежащий ко мне лицом с противоположной стороны костра Головня.
Я замер, лихорадочно пытаясь оценить ситуацию. Сразу же понял, что меня разбудило тихое горловое рычание Грома. Медленно скосил глаза в ту же сторону, куда был направлен взгляд собаки. Пока ничего не увидел, но что-то же происходит? И караульные как сидели, так и сидят у костра, будто спят. Хотя вру – не спят. Вон как копья стиснули – руки даже побелели от напряжения. Медленно и облегченно выдохнули, увидев, что я открыл глаза. Все наши проснулись, но делают вид, что спят. И у каждого оружие под рукой. И мои самострелы тоже рядом лежат – руку протяни, и вот они. Хорошо, что перед сном плюнул на возможное растяжение тетивы и зарядил на всякий случай. Больно уж Гром себя непонятно вел.
– Что? – вопросительно выгнул брови.
– Не знаю, – скосил взгляд на собаку мастер.
Лежим, ждём. Чего ждём, не понятно. Спровоцировать на атаку опасаемся, наверное. Кого? Сколько ни прислушивался, ничего не слышал, да я не видел в ночной темноте. От разлитого в стылом ночном воздухе напряжённого ожидания заломило зубы. Громово ворчание стало затихать, и даже встопорщившийся на загривке шерстяной гребень опал. Пёс бухнул огромную тяжёлую голову на лапы, вздохнул горестно и закрыл глаза. И что это было?
Расслабились на выдохе дозорные, быстро откатился в тень Головня. Да и я перехватил арбалет и перетёк подальше от огня. Сна ни в одном глазу. Так до утра и проворочались с боку на бок, никто не смог заснуть. А рано утром, когда уже можно было что-то рассмотреть под деревьями, недалеко от лагеря нашли чьи-то следы. Пытался, пытался кто-то подобраться поближе! Да, видать, Громово ворчание спугнуло.
