Дюркгейма уходят слишком далеко по пути социологизма. Вытекающие отсюда теоретико-познавательные трудности мы не можем здесь обсуждать. Интерес в связи с нашей темой представляет другое. В концепции Дюркгейма производится социологическая сублимация пространства. Через его крупные работы проходит сквозная идея: чем больше общество, тем универсальнее функционирующее в нем знание. Универсальность нравственного закона обусловлена тем, что мы (все люди) суть человечества. Объективность научного познания в современном мире связана с интернационализацией социальной жизни. Напротив, небольшое, отдельное общество переносит свою не-универсальность и на те понятия, которым придает значимость его авторитет. Фактическая пространственная ограниченность обнаруживает себя в специфических понятиях пространства, при помощи которых описывается затем та идея пространства, которая включается в совокупное самопредставление общества. (В эпоху Дюркгейма эта проблема обсуждалась в контексте так называемой «социогеографии», в частности, у Ратцеля.) Подход Дюркгейма не может нас вполне удовлетворить не столько из-за теоретико-познавательных просчетов, сколько из-за того, что общество у него – это все-таки некая единая вещь, особая сущность, организм и т.п. В этих понятиях еще трудно описывать взаимодействие, коммуникацию.
Ближе подойти к существу дела мы сможем через концепцию «социологии пространства» Г. Зиммеля (24). Зиммель подходит к пространству в первую очередь как философ. Пространство – это «форма» совершения событий в мире, равно как и время. Часто именно таким формальным условиям приписывают некоторое причиняющее действие, когда, например, говорят о «власти времени» над людьми. Аналогичным образом обстоит дело и с пространством (ср. название весьма известной статьи Н.А. Бердяева «О власти пространств над русской душой»; дальнейшие рассуждения покажут, почему мы не считаем нужным даже коротко разобрать ее содержание). Зиммель доказывает, что это неверно. Само пространство не есть действующий фактор. Конечно, говорит он, царства, империи (Reiche) не могут быть сколь угодно большими, а любое пространственное взаиморасположение людей неизбежно обретает свою пространственную форму. Однако те содержания, которые эту форму наполняют, зависят от других содержаний, а вовсе не от пространства. «Не географический охват в столько-то квадратных миль образует великое царство (Reich), это совершают те психологические силы, которые из некоторого срединного пункта политически удерживают вместе жителей такой (географической) области» (24 a). Но в некоторых случаях пространственная форма оказывается особенно важна для рассмотрения социальных явлений (предмет социологии, по Зиммелю, напомним, «формы совершения общества» (Formen der Vergesellschaftung), а форма – это характеристика пространственная!). Исследователь придает такое значение пространству, если в конституировании «формы совершения общества» пространственный аспект выступает как первостепенный момент. Один из примеров этого
