же оставался равнодушным. Он не мог оценить сложности проведённой операции, не ощущал в себе каких-либо изменений, потому и не разделял радости брата. Тупая боль продолжала жить в позвоночнике, напоминая о себе при резких движениях. Однако, осматривая и прощупывая Сергея, Николай каждый раз насвистывал весёлый марш. Это означало: всё идёт хорошо.
– Погоди, Серёга, – говорил он брату, – потерпи с полгодика. Потом, смотришь, и якорь на себе сможешь таскать. Да, да. Тринадцатипудовый, как дед наш, Фёдор, таскал на шитик. Помнишь, отец рассказывал нам о нём? – обратился Николай к брату.
– А как же! Его фотография до сих пор на стене висит. Одна борода чего стоит!
– Да-а. Ох, и силён был дед, царство ему небесное. Да и батю нашего бог силушкой не обидел. Помнишь, когда был малым и воз свой ронял? А?
– Помню, Коля, конечно, помню.
– Отец не хотел брать тебя в мороз за сеном, а ты – в рёв. Он и сдавался. Усаживал тебя на воз и привязывал верёвкой к бастрыку. *
_________________________
*Бастрык – специальная жердь для задавливания сена на санях.
Сам пересаживался на первую лошадь – торить дорогу. Только сядет, а ты свой воз – бац, и набок. Болтаешься на веревке, орёшь, словно режут тебя. Отец рассмеётся, слезет с воза, подставит плечо, крякнет от натуги и воз твой опять на полозьях. Так вот и возил ты, Серёга, своё сено. Ха-ха-ха!
Николай имел весёлый нрав, был добродушным и жизнерадостным человеком. Энергии в нём было немереное количество.
Когда Сергея выписали из клиники, Николай в приказном порядке поселил его у себя, в трехкомнатной квартире.
– Рано тебе в Чусовой. Поживёшь немного в Москве, я тебя понаблюдаю. До полного выздоровления. И никаких возражений. Ты, братка, понял меня?
– С тобой разве поспоришь? – покорно согласился Сергей и прожил у брата до весны.
Старики в каждом письме спрашивали: «Когда вернёшься, сынок?». Сергей отшучивался, во всём винил Николая, а душа рвалась на Урал. Наконец, он не выдержал, сказал Николаю:
– Загостился я, Коля, у тебя в Москве. Отпусти домой. Отец с матерью истосковались. На здоровье не жалуюсь. Наблюдал ты меня постоянно. Думаю, пора мне покинуть вашу златоглавую столицу.
– Езжай, хрен с тобой. Вижу, надоел я тебе. Но учти: будешь соблюдать все мои рекомендации. Иначе снова попадёшь ко мне в клинику. Уразумел, братуха?
– Коля, тебе не говорили, что ты – зануда?
– Что?!
– То, что слышал.
– Это я-то зануда? – рассердился Николай. – Прежде всего, я твой врач, а потом уже брат. И как врач, оказываю тебе, пациенту, огромное внимание. Зануда! Надо же сморозить такое! Всё. Уезжай. Не хочу больше тебя созерцать. Катись на свой Урал, ты вполне здоров.
Николай обиделся не на шутку, и как не извинялся Сергей, как не убеждал брата, что пошутил, – ничего не помогало. Только когда Сергей стал собирать свои вещи, Николай подошёл к нему и, вымученно улыбнувшись, промолвил:
– Давай мириться, Серёга.
