удержать ее от опрометчивых поступков. Куинтон тоже сделает все, что может, но он занят Лизетт и малышкой. Мы с Колетт будем дома к Рождеству. Просто обеспечь ее безопасность до той поры.
– Это три месяца, – сказал Джеффри.
– Я совершенно уверен, что ты сумеешь справиться с этим делом прекрасно.
Джеффри, задумавшись, молчал.
– Ты имеешь хоть какое-то представление, кто он?
Люсьен устало вздохнул.
– Посмотри на нее. Это может быть любой молодой человек. Она получала предложения руки и сердца от представителей самых достойных фамилий, но всем отказывала, хоть и в весьма вежливой форме. Цветы и визитные карточки появляются ежедневно. Ее засыпают приглашениями. Я не могу все это пресекать. Мы с Колетт сопровождали ее на столько приемов, балов и вечеров, что я сосчитать не могу, и все молодые люди проявляли к ней интерес, но, насколько мы видели, она никого особенно не выделяла. А я-то всегда думал, что она, с ее вечными мечтами о любви и принцах, легче других сестер выйдет замуж. Уже кончился ее второй светский сезон. Ей почти двадцать один год. Чего она ждет? Гарантирую, кто-то сразил ее воображение, но не могу вычислить, кто именно. Честное слово, я не вздохну спокойно, пока эта девица не окажется замужем.
– То, как мы справились с остальными тремя, само по себе чудо.
Люсьен поднял свой стакан.
– Ну, не знаю, не знаю.
– Колетт беспокоится? – поинтересовался Джеффри.
– Ни в малейшей степени. Но она не мужчина и видит мир не так, как мы. – Люсьен недоверчиво пожал плечами. – Кстати, пожалуйста, не говори ей о моей просьбе. Пусть это останется между нами. И Куинтоном.
Джеффри кивнул. Приятно сознавать, что если понадобится, у него есть союзник, муж Лизетт.
– Слава Богу, что у меня сыновья, – простонал Люсьен. – Не знаю, как я сумел бы пройти через это снова, будь у меня дочери.
Рассмеявшись, Джеффри согласился с ним.
– Дочери наверняка добили бы тебя, старина.
– Думаешь, я этого не понимаю? – Люсьен отхлебнул большой глоток бурбона. – Пошлешь весточку, если произойдет что-нибудь важное?
– Конечно.
Дверь в кабинет открылась, и в комнату вошла Колетт Синклер, жена Люсьена. Самая старшая из сестер Гамильтон и причина того, что Джеффри стал частью этой семьи, Колетт была поразительно красивая женщина. С волосами цвета кофе и яркими синими глазами, она держалась с королевским достоинством. Во всяком случае, являлась воплощением жены маркиза. Никто бы не подумал, что она выросла, работая в книжном магазине.
– Привет, дорогой… О, Джеффри! Ты здесь! – восхищенно воскликнула она, когда Джеффри крепко обнял ее. – Ты дома! Когда ты вернулся?
– Да, я дома! – счастливым эхом повторил Джеффри. – Я только что приехал.
– А мы уезжаем, – внезапно нахмурилась Колетт. – Какое разочарование! Мы
