Вчера, когда небо было тяжелым и серым, горы выглядели как место трагедии, но сегодня солнце причудливыми золотыми узорами разукрасило молодые листья папоротника, а утесник стал благоухать ароматом горячего какао, и Блейвен перестал казаться зловещим. Он был полон лета. Коноплянки, щебеча и чирикая, резвились над яркими кустами утесника, и из всех щелей серого камня пламенели розовато-алые колокольчики вереска.
Поисковые отряды спустились наконец с Черной Трубы и, рассеявшись по горе, просматривали осыпи и лощины, поросшие высоким вереском. Хьюберт Хэй сказал, что один отряд поднялся высоко на скалы над Спутан-Дху и не виден за вершинами.
Изучая акр за акром крутую каменистую осыпь, ее изломы и трещины, я поняла, каким образом получается, что люди лежат в горах неделями, месяцами и их не могут найти. Хьюберт Хэй сообщил, что и по сей день ищут альпинистов, пропавших здесь много лет назад.
Когда мы дошли до того места, где вчера я встретила Родерика, спускавшегося с Черной Трубы, мы услышали крик и увидели вдали справа небольшой отряд людей. Кто-то – кажется, Хартли Корриган – махал нам руками и что-то кричал.
– Как вы думаете, они нашли ее? – спросила я.
– Не похоже, – отозвался Хьюберт Хэй. – Наверное, у них появился новый план поисков. Пойду поговорю с ними.
Он стал пробираться к ним, а я осталась стоять, разглядывая скалы над собой.
Я находилась как раз под тем местом, где нашли Хизер Макри.
Мгновение я тешила себя жуткой фантазией, что на этом почерневшем выступе лежит Роберта. Стряхнув с себя эту мысль, как ошметки ночных кошмаров, я стала высматривать более удобную тропу, по которой можно было взобраться на Черную Трубу.
Мне было известно, что эти окрестности уже тщательно осмотрели люди, больше смыслящие в горах, чем я. Но в каждом человеке сидит недоверие к чужим заверениям, что, мол, искали, но не нашли. И нельзя успокоиться, пока не посмотришь сам. Вполне возможно, сказала я себе, что пропущен какой-нибудь уголок, какая-нибудь трещина.
И я упрямо стала подниматься к скалам и вереску на склоне Спутан-Дху.
Подъем оказался кошмарным. Земля уже высохла, и ветра не было, но приходилось забираться на каждый валун, а между ними прятались коварные ямы, чуть прикрытые осокой и вереском. Вскоре пот покатил по моему лицу градом, а голова закружилась оттого, что приходилось все время нагибаться, чтобы заглянуть под плиты и скаты маленькой осыпи, которая тянулась туннелем под огромными скалами. Я двигалась вперед, не сознавая, как высоко забралась; наконец я так устала, что остановилась, выпрямилась и оглянулась, чтобы окинуть взглядом проделанный мною путь.
И почти в ту же секунду что-то бросилось мне в глаза – крошечная искорка посреди вереска, блеск микроскопической янтарной звезды. Я наклонилась, чтобы рассмотреть получше.
Это оказалась брошка, обычный сувенир, продаваемый в шотландских магазинах, – диск из серебристого металла с дымчатым топазом в виде вставки. Я подняла
