считал, что с течением времени угроза набегов со стороны киргизов уменьшилась настолько, что защиту границ можно было обеспечить уже меньшим количеством казаков и не было нужды всем казакам всегда быть готовыми к службе.
Аналогичный процесс происходил и на других границах; в казачьих войсках с веками начали формироваться группы постоянно служащих и не служащих казаков, что нарушало общинный принцип всеобщей службы, с которого начиналось казачество. Казак, который уходил на военную службу, не мог заниматься хозяйством и пользоваться войсковыми угодьями. Чтобы возместить убытки служащему казаку, войско выплачивало ему компенсацию на время службы. Так сформировалась наёмка.
Сначала все казаки по очереди уходили служить, а значит все казаки по очереди получали подмогу от войска. С течением времени этот процесс расслоения лишь усиливался и начали формироваться группы казаков, никогда не ходивших служить. Например, в войске Донском, в котором служба была в теории обязательной для всех, к 1871 году было «более 6000 молодых казаков, не бывших вовсе на действительной службе, между тем как другие казаки оставались на службе по 5, 6 и 7 лет» («Столетие Военного министерства», стр. 115). Именно это явление и не вписывалось в идею всеобщей мобилизации.
Всё это в какой-то степени относилось и к УКВ, но процесс развития наёмки в УКВ оказался своеобразным, отличающимся от других войск. Своеобразие Уральского казачьего войска состояло в его необыкновенно развитой общинности и демократичности, которые препятствовали развитию классовой или профессиональной сегрегации, а общинные начала, в свою очередь, сформировались в своеобразной экономической обстановке – почти полной зависимости войска от рыбной ловли и реки Урала (или Яика).
В то время как в других войсках начиналось дробление на станичное землевладение вместо войскового, в УКВ вся экономика оставалась войсковой, потому что главного кормильца войска, реку Урал, нельзя было разделить на участки. В результате «в Уральском же войске, при господстве общиннаго хозяйства, экономическое неравенство (…) меньше, чем где бы то ни было», – признаёт А. И. Никольский (стр. 231), а потому и фонд, из которого нанимали новый набор казаков, тоже был войсковым, и сам процесс найма рекрутов в казачий полк был делом всей общины, и, как следствие такой общинности, процент неслуживших казаков был очень невысоким по сравнению с другими казачьими войсками: всего 8 %.
Как мы видим, УКВ имело очень высокий процент обученного военного персонала. Хотя нельзя не признать, что процесс экономического расслоения войскового населения происходил и в УКВ. Новые поколения финансово зависимых казаков вызывались на добровольную военную службу, или, как Валериан Правдухин написал в своём романе (4 гл.): «Каждую осень беднота отправляется пешком в Уральск торговать собою».
Так как все казаки скидывались в котёл, то получалось, что в самом начале, когда наёмка лишь была введена в войске, 30–50 уральских
