открывать.
«Действительно интересная встреча», – зло подумал Цапов. У автобуса что-то произошло. Слышались крики, ругань, потом частые удары. Через мгновение в автобус подняли избитого Кирилла. Его лицо было в кровоподтеках, губы распухли. Очевидно, он не хотел сразу лезть в автобус и решил попытать счастья и выхватить пистолет у одного из конвоиров. В ответ его избили рукоятками оружия. Его лицо напоминало теперь застывшую буро-красную маску. Его бросили прямо на пол.
– Охраняйте, – приказал все тот же молодой голос, – а мы приведем пятого.
«Откуда они обо всем знают?» – мелькнула у Цапова тревожная мысль. Он поднялся с кресла.
– Сидеть, – крикнул один из конвоиров, повернув в его сторону автомат. Другие трое тоже насторожились.
– Я ему помогу, – сказал Цапов, наклоняясь к стонавшему на полу Кириллу. В ответ охранник сделал три шага по направлению к нему и ударил автоматом по почкам. Цапов упал на колени. Боль была дикая, казалось, нечем дышать. В глазах появились слезы.
– Черт бы вас побрал, – прошептал он, с трудом поднимаясь на ноги, – черт бы вас побрал. – Удовлетворенный охранник вернулся на место, а Цапов сел на полу, рядом с лежавшим Кириллом.
«Что же здесь произошло? – не понимал он. – Нас ведь должны были встретить. Кто эти люди? Зачем нас загнали в автобус? Если бы хотели просто убить, могли бы зарезать прямо здесь. Или вывезут для показательного расстрела куда-нибудь за город? Нет, не похоже. Скорее нас просто захватывают в качестве заложников. Заложников? Может, нападавшие хотят вытянуть из нас какие-то сведения? Где Раскольник? Неужели и он попадется так же глупо, как мы?»
Он с трудом поднялся на ноги, помог подняться и сесть в кресло Кириллу. На этот раз охранники не возражали. Один из них сел за руль автобуса, поставив рядом автомат.
«Сейчас приведут Раскольника», – обреченно подумал Цапов. Но время шло, а он не появлялся. Наконец минут через двадцать показались те, что встретили их у выхода из аэровокзала. Их было не трое, как сперва показалось Цапову, а четверо. Видимо, четвертый стоял за спинами офицеров пограничной стражи и ждал условного сигнала. Раскольника не было. Значит, ему удалось уйти.
Поднимавшиеся в автобус люди коротко переругивались. Особенно нервничал молодой, с лицом сфинкса и неприятными серыми глазами.
– Почему ты его упустил? – нападал он на одного из группы, того самого четвертого, которого Цапов раньше не видел.
– А этот тип, видимо, что-то почувствовал. Он сел в автобус для депутатов. Видно, прошел с нашими депутатами, прилетевшими из Москвы. В автобусе документов не проверяют, только смотрят паспорта. Там думали, что он депутат России. А потом в депутатской он заплатил деньги и исчез. Никто его больше не видел. Они говорят, что груза у него с собой не было.
– Кретины, – возмущался молодой «сфинкс», – это был самый важный для нас человек. И мы его упустили. Ищите! Он не мог далеко уйти. – Молодой остался в автобусе вместе с водителем и еще одним охранником, а остальные пятеро выбежали из автобуса. «Сфинкс» подошел к Цапову.
–
