Амстердам,Но я устал, и ей шепчу,
– Всё хватит мне, чай не хочу!
Ох, плохо мне. Смешно мадам,
В ней чай кипит! Конфетка – срам:
Она растаяла в чаю…
Шепчу, – Мадам, дай я посплю!
Наутро страстная мадам,
Сказала мне – Медаль вам дам!
Вы чай насытили вдвоём,
С конфеткой, словно водоём!
– Спасибо, милая мадам,
За чай с конфеткой, не за срам.
Не осрамился я на Вас?
Довольны Вы, мадам, сейчас?
На что ответила мадам,
– Мне хорошо! Прощайте, Вам.
Хочу ответить Вам сейчас,
– Вы, мачо, милый в сексе – класс!
И весела опять мадам,
И разошлись мы по делам.
Когда желанье вновь проснётся,
Заколосится и забьётся,
Скажу я громко, – Ты встречай,
Мой Амстердам конфетку в чай!
Незнакомка
Её, увидел впереди,
Средь шума грязных улиц,
Толкнуло сердце, «подойди,
Милее нет красавиц»:
Стройна, как кипарис в саду,
И кожа манит шёлком…
От жара вспыхнуло внизу,
Желанье – вой хоть волком!
Её глаза, как маячки,
Стреляют прямо в сердце,
Схватила страсть меня, в тиски,
В постели с ней согреться.
А губы, страстный поцелуй,
Манящий тянет к счастью,
Она в ответ, – Ты не балуй!
К несчастью всё, к несчастью…
Диссидент
Красавчик – я! Мне даже стыдно,
Что я свободный и хорош!
Ведь жизнь, бывает, бьёт обидно
Красивых, словно тело вошь.
Так вот, вчера пришёл с гулянки,
Я сильно пьяный, но с «женой».
А утром, – Кто ты? – спозаранку,
– Ведь я, бродяга, холостой!
Она, с обидой, нежно, тихо,
– Ты глупый парень, диссидент.
А я подумал, « это лихо,
Назвать словцом, как – президент»!
Обнял её я, крепко, – Леди,
Давай люби, и нежь меня!
Она вскричала, – Мы – «соседи»,
Не обнимай, я не твоя!
– О да, могу, ведь я – красавчик:
В любви ведомый президент!
Сготовь тогда мне завтрак, хавчик,
А то умрет, твой – «диссидент».
Она, опять – Вы, все – герои,
Кричать, «мужик готов на всё»!
А только баба землю роит,
Чтоб получить у вас своё…
– Ты мой родной, в любви желанный,
Иди, накрой, сам, вкусный стол.
Ты знаю в этом деле ладный,
Такой красивый, холостой.
Душою ты добрый, нежен телом,
И этим женщиной любим,
Иди вперед, ступай ты смело,
В еде, для нас, ты сделай – жим!
И я пошёл стучать на кухне,
От доброты. Я в этом весь!
Всю накормлю, она – опухнет,
Исчезнет наглость её – спесь:
И станет толстой, словно бочка,
Жирком
