что именно с такими ногтями женщина способна на подвиг. И если она сделает красные, все будет хорошо. Простенькая магия маникюрши успокоила Натали. С новенькими красными ногтями, так красиво подчеркивающими нежный розовый цвет платья, Натали доехала до «Кофе и марципаны». С трудом запарковалась, правая нога все время подпрыгивала. Вышла из машины и сразу увидела отца. Он стоял перед кафе и ждал ее.
– Привет…
– Привет…
Хорошо, что есть официанты, одежда, столики и меню – можно за все это спрятаться.
– Как же нам называть друг друга? – спросила Натали.
– На «ты»? – предложил Михаил Дмитриевич.
Сидели. Молчали, рассматривали. Сначала украдкой, потом не стесняясь, открыто. Натали знала, что не похожа на отца. Она блондинка в мать, он когда-то был кудрявым брюнетом. Но сходство все же нашлось. У них были до смешного одинаковые, под копирку сделанные носы – орлиные, породистые носы с горбинкой. Она ощутила своеобразное «биологическое» волнение. Находить свой нос удивительно похожим на нос мужчины-отца, сидящего рядом, – чудесное новое впечатление. Люди, растущие вместе с родителями и воспринимающие свое с ними сходство или несходство как изначальную данность, никогда не поняли бы ее.
Натали захватила свобода. Ожидался наплыв чувств, стыдная неловкость, слезы. Оказалось иначе. Час пролетел незаметно: рассказывали друг другу о главном, что случилось в их жизнях за последние тридцать лет. Ей удалось задать те самые «страшные» вопросы: почему он столько лет не предпринимал никакой попытки встретиться? Любили ли они с мамой друг друга? Любил ли он ее?
Михаил Дмитриевич был уверен, что она его не помнит. Видно было, что говорит правду. Роль безразличного отца-предателя, навязчиво выдаваемая памятью детства, сейчас виделась одномерной и картонной. Ее играли только одной нотой – материнской.
Косулин говорил, что нужно раздобыть другие звуки, краски, другие оттенки, чтобы образ отца получился реальным, а не схематичным, как в плохой драме. Найти другую версию реальности, кроме материнской, в которой отец представал безжалостным эгоистом, совершенно безразличным к судьбе дочери. Тогда эти реальности можно будет сложить и обрести тот самый «третий путь» – свой, отстраненный от неудавшейся любви родителей, взгляд на вещи.
Она искала свежие краски и находила. Оказалось, что мама в какой-то момент прекратила всякое с ним общение. Настаивала, чтобы он развелся, но он не собирался и никогда ей не обещал. Материально поддерживал. Устроил Натали в хороший детский сад, куда она так не любила ходить. А потом скандалы и окончательный разрыв. Он появлялся пару раз, но Натали совсем не рада была его видеть.
На монстра отец не тянул. Немолодой уже мужчина, усталые глаза. Она знала от Семена, что у нее есть младшая сестра и старший брат, но не видела их фотографий. С экрана телефона смотрела Даша Думова –
