василька и подсолнечника. Вы такого вкуса нигде не пробовали.
Г-н Щербатов раздувал ноздри, словно взмыленный конь, – возможно, это сравнение было не вполне уместно, но что поделать, я никак не мог выбросить из головы Сивку-Бурку. Однако размеренный голос г-на Мармеладова, а главное, само наличие этого персонажа здесь, поблизости, успокаивали растревоженную подозрительность князя. Здравый смысл подсказывал и ему, и мне, что без важного пассажира Пузырев никуда не уедет. Но, между тем, темно-красного драндулета нигде не видно.
Я огляделся. Шатер Клуба автомобилистов поставили во дворе земской больницы, спрятаться тут негде. Все на ладони. Лихач-австриец и шоффер «Панар-Левассора» о чем-то спорят – вроде бы вполголоса, но руками машут, что ветряные мельницы. Чуть поодаль Луи Мази присел на подножку «Клемана», снял клетчатое кепи и собирает пот со лба огромным платком. Неужели ему жарко? День далеко не солнечный, а в тенистом углу, где сквозняки забираются под пиджак, становится даже зябко. Я посмотрел на тучи. Да-а-а, похоже, скоро прольется дождь, причем изрядный. Изобретатель электромобиля… Как бишь его? А, Романов. Надо же, умудрился забыть такую фамилию! Ох, дырявая голова… Так вот, Романов этот тоже на небо уставился, переносицу трет пальцем. Переживает, поди, что гроза случится и молния попадет в его сундук с проводами. Интересно, повлияет ли это на батарею? Разрядится она или, наоборот, заполнится энергией под завязку? Надо записать для памяти, а потом непременно уточнить. Вот и фабрикант Глушаков появился. Оттесняет плечом нашего абиссинца, чтобы к механику прорваться. Ишь какой торопыга, хочет поскорее продолжить гонку. Да и кто не хочет? Даже «Вивинус» с заплатками на колесе докатился до Черной Грязи и уже гудит клаксоном: пора в путь-дорогу!
А Пузырева все нет.
– Куда же он запропастился? – допытывался князь у г-на Мармеладова.
– Отъехал по важному делу, а какому именно – не уточнил.
– И когда обещал вернуться?
– Через четверть часа. Но я предполагаю, что чуть задержится.
– С чего вы взяли? – прозвучало это грубовато, но г-н Щербатов все еще подозревал нечистую игру.
– Видите ли, ваша светлость, – г-н Мармеладов, напротив, был подчеркнуто вежлив, – я догадался, что за важное дело столь неожиданно возникло у пылкого юноши. Это классический случай febris amoris12. А жизненный опыт позволяет мне утверждать: любовная лихорадка в четверть часа не излечивается. Поэтому и предлагаю вам устроить чаепитие. Калачи наисвежайшие, мед – душистый. Что еще нужно для счастья?!
Князь расплылся в улыбке и кивнул.
– Gaudeamus igitur, juvenes dum sumus13, а? Пусть тела наши уже изрядно обрюзгли и одряхлели, но души еще молоды. Они жаждут приключений и побед, на гоночной трассе и на любовных поприщах. И да, они сейчас весьма жаждут чаю! Василькового чаю, или какой он там, господин Мармеладов? Пойдемте же скорее, Жорж, пока
Любовная лихорадка (латинск.)
Будем веселиться, пока мы молоды (латинск.) – начало легендарной песни вагантов из Парижского университета, ставшей международным гимном студентов.
