строго посмотрел на барона, и тот невольно съежился под этим властным приказывающим взглядом.
– Барон, вы только что сказали, что вы немец с ног до головы! Недостаточно одних слов, необходимы дела, факты, поступки… Если вы узнаете что-нибудь интересное и полезное для серединных империй, вы должны сообщить либо мне, пока я здесь, либо тем, кого я вам укажу. В политике нет ни большого, ни малого, в политике все важно. Вы обещаете?
– Натурально, обещаю. Разве можно отказать вам в чем-нибудь, милый аббат? И наконец, я так высоко ценю императора Вильгельма. В таком случае… да, вспомнил… Я никакого значения не придавал, но теперь, после ваших слов… Может быть, это интересно? Сегодня обедал у Корчагиных один чудак… Фамилия довольно плебейская – Корещенко. Из купцов, миллионер, одевается, как сапожник. По профессии, кажется, инженер, инженер-дилетант. Учился в Нанси и еще где-то. Он работает, – он рассказывал, – над какими-то новыми «истребителями». Это лодки, понимаете, лодки необыкновенной скорости. Там пушки и еще что-то… Говорил, что от его «истребителей» не спасется ни одна субмарина. И там есть радиотелеграф…
Аббат укоризненно покачал головой.
– Барон, вы – ходячее легкомыслие. Вы вспомнили какого-то дурака, не умеющего есть, и забыли сказать об истребителях. Как фамилия этого миллионера?
– Корещенко.
– Довольно! Все остальное я узнаю сам. А вот и ваше молоко.
Барон Шене фон Шенгауз выпил «свое» молоко, посидел еще минут пять и, каким-то изнемогающим голосом жалуясь на усталость, поспешил откланяться, поцеловав у Манеги руку.
Видимо, это было взаимное удовольствие. Аббат не спешил отдернуть свою руку, а молодой человек усердно скользил губами по суставам отменно вымытых, надушенных пальцев…
Аббат долго писал после ухода своего гостя.
Утром аббат еще сидел в ванне, когда ворвался с громким стуком Генрих Альбертович Дегеррарди. Манега, свежий и бодрый, вышел к нему в мохнатом купальном халате.
– Господин аббат, имею честь явиться! По вашему приказанию я чуть свет был поднят на ноги…
– Вы все тот же! Вламываетесь, как лошадь. Где вы пропадаете?..
– Каюсь, господин аббат. Дела романического свойства…
– У вас нет чувства меры. Вас все тянет в грязь. Почему вы живете в каких-то меблированных комнатах, когда могли бы жить в приличной гостинице?..
– Там я себя гораздо свободнее чувствую. В гостинице, например, нельзя, во-первых, приводить женщин, а во-вторых…
– Я не желаю знать никаких ваших «во-вторых». Сообщаю к вашему сведению, что вы на днях едете в Сербию.
– Так скоро! А я думал здесь пробыть…
– Не думайте! Роскошь думать за вас предоставьте другим. Ваше дело – повиноваться. Даю вам поручение, которое надо исполнить сегодня же. Запишите фамилию: Корещенко. Узнайте о нем все подробности, вкусы,
