руководствовались интересом к проблеме институционального и символического наследия, воспроизводства и обновления традиций. Мы надеялись активизировать желание авторов и читателей ответить на вопрос, почему, согласно совершенно незатейливым, но в то же время удивительно мудрым высказываниям В.С. Черномырдина, у нас «какую партию не создашь, все КПСС получается» и «хотели как лучше, а получилось как всегда».
Открывает номер традиционная рубрика «Состояние дисциплины». В ней представлено два материала, связанных с изучением влияния советского прошлого на современные политические процессы. Статья О.Ю. Малиновой посвящена тому, как такое воздействие осуществляется на символическом уровне и как это сказывается на принятии политических решений, связанных с подготовкой к коммеморации столетия революции 1917 г. в России. Опираясь на анализ публичных выступлений политиков и материалов СМИ, автор пытается объяснить, почему, отменив в 2004 г. праздник 7 ноября в его «ельцинской» версии, в 2017 г. властвующая элита возвращается к прежней смысловой формуле «примирения и согласия». В аналитическом обзоре Я.В. Евсеевой поднимаются некоторые концептуальные и методологические вопросы изучения влияния институционального наследия на последующее развитие. В этом материале рассматриваются содержание и подходы к трактовке концепции «тропы зависимости», показываются некоторые ее возможности и описывается опыт ее использования рядом исследователей российской общественно-политической жизни.
Данную тему в каком‐то смысле продолжают материалы рубрики «Ракурс». В них анализируются разные аспекты сохранения, эволюции и преодоления институциональных традиций и политических трансформаций на постсоветском пространстве, в том числе в России. В статье Д.В. Ефременко рассматриваются некоторые проблемы социально-политических трансформаций в России в конце 1980‐х – начале 2000‐х годов. Автор выявляет исторические развилки, прохождение которых обусловило падение советской системы и становление неопатримониализма в постсоветской России. Режимные изменения на рубеже 1990–2000‐х годов интерпретируются как преодоление критической фазы постсоветского развития и наступление исторически длительного этапа относительного баланса между иерархией и сетями, формальными и неформальными институтами. В статье Н.А. Борисова выявляются факторы учреждения института президентства в союзных республиках СССР и его становления в новых независимых государствах. Особое внимание уделяется позднесоветскому институциональному наследию. Автор определяет основные модели президентства и предлагает их классификацию.
В статье И.А. Помигуева рассматриваются вопросы институционального наследия на примере эволюции структуры руководящих органов Государственной думы РФ. Автор анализирует исторические условия их формирования, изменения политических и статусных позиций, параметров влияния руководящих органов на парламентскую деятельность в СССР и России, отмечает общие черты и различия, присущие руководству Госдумы и ее предшественнику – Президиуму Верховного совета. В работе А.С. Кима и Е.Ю. Довгополова рассматривается влияние советской этнополитики на формирование этнополитического дискурса в современной России. Отмечая, что инструментами обоснования такой политики стали теоретико-методологические установки, сложившиеся в советском научном дискурсе, авторы показывают, каким образом сформировавшиеся на ее основе институты в свою очередь служат фундаментом для этнического национализма в современной России.
В материалах рубрики «Идеи и практика» осмысляется влияние советской символической политики на современные политические решения и практики. И.Г. Шаблинский рассуждает о признаках возвращения к некоторым элементам советского опыта в контексте выработки идеологических оснований современного российского политического режима. Он связывает их с формированием постсоветской консервативной парадигмы, предпосылки для которой сложились к середине 2000‐х годов. По мнению автора, хотя к этому времени консерваторам стало ясно, «что защищать и от кого», в идейном плане им было трудно предложить что‐то оригинальное, явно отделяющее их от идеологической платформы либералов и социалистов. Сущность политического «консерватизма», выступающего в качестве основы действующего режима, он усматривает в оправдании бюрократического произвола. Статья В.Н. Ефремовой посвящена анализу трансформации одного из первых официальных советских праздников – Первомая – в современной России. На широком эмпирическом материале автор показывает, как менялось смысловое наполнение праздника, который в 1990‐х годах активно использовался для социального протеста, а в 2000‐х оказался встроен в нарратив путинской «стабилизации». При этом, как и другие праздники, 1 мая оказалось предметом символического оспаривания со стороны разных акторов. А.В. Веретевская рассматривает опыт консолидации советского макрополитического сообщества, которое, как полагает автор, было близко к модели гражданской нации, ибо основывалось на ценностном консенсусе. В результате модернизационного скачка, необходимого молодому советскому государству, чтобы выжить во враждебной среде, были созданы условия для консолидации «советского народа», придавшего прочность его политическому «фасаду».
