для буржуев, и не слишком торопилась открывать. Зато как я визжала, когда открыла!
О, это была мечта и поэта, и прозаика, и драматурга до кучи! Чудесный, волшебный, изумительный платочек от Гермеса: насыщенного цвета крем-брюле, с пегасом. Терракотовая графика, пегас в духе Леонардо, со схемами устройства крыла, движениями ног и копытом в разрезе. Сложен он был журавликом, в точности как я вчера салфетку складывала.
Я чуть не прослезилась с досады. И от восторга тоже. Вот какого черта я отказалась от милорда? Мужчина, который дарит именно то, что я хочу, не может оказаться свиньей в постели, просто не может! Но ведь он вернется… обязательно вернется… и тогда…
Я целых полчаса мечтала о том, что будет тогда – пока не закончилась белужья икра и воздушные пирожные. Могу с уверенностью заявить, что это был самый лучший завтрак в моей жизни, и не хватало ему самой малости: неодетого Ирвина рядом. Чисто в эстетических целях!
Благодаря Ирвину я катастрофически опоздала на работу. Фил что-то такое говорил о начале кастинга в десять утра, но выбраться из гостиницы раньше одиннадцати я не смогла. А то бы белужья икра заветрилась, а я не могу допустить такого пренебрежения к подаркам милорда! Благовоспитанные леди себе такого не позволяют, боже упаси.
Лучше бы опоздала не на два с половиной часа, а на неделю, честное слово. Потому что козлы и уроды. Особенно мистер Джеральд. А самое досадное, что даже когда он матерился (по-итальянски), я так и видела его в роли Эсмеральдо. Вот именно такой самовлюбленный наглый козел, с харизмой три мегатонны в тротиловом эквиваленте, и нужен! Но этот прекрасный образчик парнокопытного вовсе не собирался на сцену. Он, кажется, и не помнил, что пел Эсмеральдо в том баре.
Кстати, я узнала, как называется богоугодное заведение: «Зажигалка». От Люси, единственного нормального человек во всем дурдоме. Наверное, только благодаря ей я не отравила кофеем из очешуительно капризной антикварной машины обоих гениев.
С ней мы толком познакомились в обеденный перерыв, то есть когда я принесла гениям пиццу, суши, печенье, манго, минералку и апельсиновый сок, и выслушала сто пятьсот поручений на ближайший час. Прекрасная женщина Люси это все тоже выслушивала, невозмутимо восседая около фортепиано, пока ей не надоело.
– Цыц, обормоты. Отпустите уже девочку, если не хотите обнаружить в своем кофе пурген.
Обормоты сделали цыц, длинный (который Том) даже извинился и одарил меня очаровательной улыбкой некормленого котика. Так и захотелось привесить ему на лоб табличку: «Не верь коту, он ел!» А то ведь поверю, что без меня пропадет с голоду. Сегодня же.
В маленькой кафешке (последний этаж торгового центра напротив) мы с Люси напились зеленого чаю с мятой, съели по отбивной из индейки с салатом и протрепались целый час. За этот час я узнала, что Люси пела на Бродвее, когда «Том и Джерри» были еще просто мультиком, а не Гениями и Именами. Карьера не особо сложилась по причине отсутствия нормального
