переполняло счастье. Несколько недель назад кто-то бросил в ее окно маску Франкенштейна. Теперь она знала, что это предупреждение исходило от отца Лиры, Рика Харлисса, но тогда она решила, что послание исходит от Хлои Девитт и ее волчьей стаи.
Но, может, все вокруг носят маски. И никого нельзя считать абсолютно нормальным.
А может, она правда красивая.
Джемма хотела его. Желание было настолько велико, что могло сжечь ее дотла в любую секунду. Она повиновалась одному-единственному инстинкту: ближе, еще. Она ослабила его ремень и стянула джинсы. Это получилось так легко и естественно, будто Джемма всю жизнь тренировалась, или эти знания все время хранились в кончиках ее пальцев.
Внезапно дверь подвала распахнулась, и на лестнице послышались шаги.
– Рад, что ты смог прийти. Я думал, что ты уже вернулся в город…
Голос отца. Везет как утопленникам. Раньше она ни разу не видела, чтобы отец вообще заходил в подвал.
– Черт! – Пит отстранился, и ужас, написанный на его лице, показался Джемме забавным. – Черт!
Он сел. От разочарования ее пальцы снова сделались неуклюжими и деревянными. Она с трудом застегнула лифчик и только со второй попытки смогла правильно надеть рубашку. К счастью, они были скрыты от посторонних глаз несколькими рядами полок, хотя все же могли видеть лестницу сквозь калейдоскоп нагроможденных коробок и ящиков.
Ален Фортнер, военный, давний приятель ее отца, на секунду оказался в поле зрения, и у Джеммы зародились неприятные подозрения. Фортнер работает на ФБР. Они уже много лет не виделись с отцом.
Так почему же он оказался здесь сегодня, в день рождения ее матери?
– …не был уверен, на чьей ты стороне, – произнес Фортнер. – Трейнор и подумать не мог, что ты займешь такую позицию.
– Трейнор идиот, – отрезал Джефри. Они исчезли из виду, но слышно их было очень хорошо. – Кроме того, это не вопрос лояльности. Это касается будущего роста.
Пит попытался встать, но Джемма жестом остановила его.
– Ты не боишься, что могут пойти слухи? – спросил Фортнер.
– Сегодня пятидесятилетие моей жены. Ты – наш старый друг. Какие слухи могут пойти? – ответил отец. – Ты же не думал, что мы и впрямь пригласили тебя ради печеного поросенка?
Во время повисшей после этих слов длинной паузы все хорошее настроение Джеммы улетучилось. Она осознала, что этот разговор между Фортнером и ее отцом, скрытыми за грудами старой мебели и рулонами туалетной бумаги, и был настоящей причиной гавайской вечеринки, костюмов, музыки, ветчины в меду и восторга ее матери.
Вечеринка служила всего лишь прикрытием.
– Ладно, – наконец произнес Фортнер. – Тогда говори.
Джеф ответил немедленно:
– Я знаю, где они.
Фортнер молчал.
– Объекты. Те, что пропали.
Сердце
