принимаешь? Ты эмоции отключи, а мозг, напротив. И скажи мне – станет ли он меня слушать? Ну?
Видимо, на том конце провода отключились. Либо Самохин сам сбросил вызов. Как бы то ни было, спустя пару секунд тот вернулся в кухню. Сделав вид, что не слышала разговора шефа, Маша сосредоточенно стучала по клавиатуре. Дмитрий Николаевич тяжело осел на барный стул и отвернулся к окну:
– Да слышала ты все. Какого хрена цирк устраиваешь?
Он, что же… хочет это все обсудить? Маша промолчала, но от работы отвлеклась.
– Уже и ярлык, небось, навесила?
– Почему же? Я с этим делом никогда не спешу. Обманчивой, знаете ли, порой бывает картинка.
– И часто тебе приходилось обманываться?
– Не то, чтобы. Зато по-крупному. С людьми вообще все сложно.
– С чего такие выводы в столь юном возрасте?
Казалось, Самохину и правда интересно, поэтому Маша все же решилась озвучить собственные мысли:
– Жизнь научила. Сразу ведь не разберешь, кто перед тобой. Подлинник или подделка. Некоторые так свое дерьмо упаковывать научились – попробуй, разгадай, что в середке. С виду – яркие, вкусные, завлекательные. Я их «люди-фантики» называю. Тех, с которых обертку снимать не стоит, иначе запачкаешься – там коричневая жижа внутри, если вы понимаете, о чем я.
– А ты – философ, Маша…
– А у вас температура опять. Горите – аж отсюда видно. Вам бы прилечь, а с бульоном я и сама закончу.
Самохин послушно расположился на диване, опустил голову на прямоугольную подушку в полоску всех оттенков коричневого и медленно, будто нехотя, прикрыл глаза.
– А что же с этими фантиками делать, Мурушкина?
– Главное – не разворачивать, и на вкус не пробовать. А там… можно отдать голодающим. Те сожрут и добавки попросят.
– А что же мне есть потом, если раздам все конфеты?
– А вы, Дмитрий Николаевич, бульончик кушайте. Простенький, возможно, даже покажется, постный. Но для здоровья полезнее – факт.
Маша не знала, дослушал ли ее генеральный, или раньше уснул. Лучше бы он, конечно, вообще о ее трепе не вспомнил. С чего только разошлась? Нашла, кого жизни учить. Идиотка. Но сказанного не воротишь. Своими словами ты управляешь ровно до тех пор, пока те не сорвались с губ. А после – уже они берут тебя в оборот. Бросив еще один задумчивый взгляд на Дмитрия Николаевича, Мура вернулась к работе. Бульон на плите кипел, как и мысли в ее голове. По всему выходило, что у генерального имелся ребенок. Мальчик, с которым ему не давали общаться в детстве, и который теперь, похоже, вышел из-под контроля. Это никоим образом не делало Самохина менее желанным для Маши, напротив… Ей захотелось отогреть Дмитрия. Подарить ему то, чего он, похоже, не знал. То, чего она и сама не знала! Семью.
Глава 4
– Ты не можешь меня бросить на произвол судьбы!
– Начинается!
– Я серьезно,
