может, после ужина отец станет сговорчивее?
– Вроде бы, остались, – сказал Боря осторожно. – Хотя, может быть – и нет!
– Ладно, – сказал папа. – Сейчас посмотрим.
Отец и сын прошли на кухню. Котлеты в холодильнике были. Виталий Евгеньевич достал их и сунул в микроволновку – разогреваться.
– Тебе три котлеты хватит? – спросил он сына. – Или четыре? А хочешь – сварю макароны?
Но Боря даже думать не мог о еде.
– Я макарон не хочу! – воскликнул он, забыв, что собирался потерпеть и вернуться к разговору уже после того, как отец хорошенько поест. – Я хочу скутер! Пап, ну купи!
– Нет, не куплю, – ответил Виталий Евгеньевич твёрдо.
Он открыл форточку, достал сигарету и закурил. Он не одобрял курения, призирал себя за эту привычку, но никак не мог не только бросить, но и приучить себя не курить при сыне. Единственное, на что его хватало, это не курить дома при закрытых окнах.
– Пап, ну почему? – не унимался Боря. – У тебя ведь есть деньги! Тебе что, жалко, да?!
Виталий Евгеньевич поморщился и выпустил в окно сизую струйку дыма.
– Дурак ты, сынок, – сказал он беззлобно. – Я для тебя ничего не жалею! У тебя тряпки из самых лучших магазинов, компьютер последней модели, ты и в Германии был, и в Египте! Стукнет тебе восемнадцать – квартиру тебе куплю, машину…
Боря нетерпеливо отмахнулся.
– Мне тогда не надо! – воскликнул он. – Мне надо сейчас!
– Что – не надо? – не понял отец. – Квартиру? Или машину?!
– Скутер!
Запищала микроволновка, сообщая о том, что котлеты разогреты.
Виталий Евгеньевич достал котлеты, разложил их по тарелкам.
– Мой родной брат, а твой дядя Павлик погиб за много лет до твоего рождения, – сказал он, нарезая хлеб толстыми, неаккуратными ломтями. – Разбился на мотоцикле «Ява». Я бы эти мотоциклы, со скутерами вместе, собрал бы, и в море утопил!.. В общем, ты, дорогой, как хочешь, а я единственному сыну своими руками смерть покупать не стану. С тех пор, как умерла твоя мама, у меня больше никого на свете не осталось, только ты! Так что, дорогой, насчёт скутера – нет, нет и нет! Это – без вариантов! Вопросы есть?
– Нет, – ответил Боря угрюмо, и взялся за вилку.
– Ну и ладненько, – сказал Виталий Евгеньевич и принялся за еду.
Десять минут маленькая семья поглощала котлеты в абсолютном молчании. Боря не поднимал на отца глаз, и тот видел – сын обижается. Он не любил расстраивать Борю, но не рисковать же его жизнью из-за глупого каприза!
Виталий Евгеньевич отложил вилку и запустил толстые пальцы в карман рубашки. У него никогда не хватало терпения разбираться в хитросплетениях подростковых проблем Бориса! Он всегда решал вопрос деньгами, вот и теперь собрался поднять настроение сыну проверенным способом.
– На вот, купи себе чего-нибудь, – сказал он, и протянул сыну двадцатидолларовую купюру. – Или, там, в МакДональдз сходи, только не
