в нее и уехал.
– Какая машина? – живо подобрался Конев. – Цвет? Марка? Номера?
– Темная. – Валик сделал еще глоток и бережно опустил бутылку обратно в карман. – А больше я ничего не разглядел. Но темная – это точно. Черная… Или темно-коричневая…
В кармане лейтенанта ожил мобильник. Он достал аппарат и ответил на вызов:
– Конев слушает!
– Толя, это Гуров. – Голос полковника звучал глухо и отдаленно. – Как у тебя там? Нарыл что-нибудь?
– Да практически ничего, товарищ полковник…
– Оставь кого-нибудь вместо себя и пулей дуй в управление, – распорядился Гуров.
– Сейчас? – Конев бросил взгляд на наручные часы.
– Сейчас, Толя, сейчас. Ко мне в кабинет доставят потерпевшую. Она же – важный свидетель по нашему делу. Пообщайся с ней. И самое главное, Толя… Ее безопасность сейчас превыше всего. Понял?
– Так точно, товарищ полковник! – Лейтенант подавил вздох. – Уже выезжаю.
Мобильник Конева вернулся в карман. Он выплюнул изо рта жвачку.
– Или темно-зеленая… – Валик поскреб пальцами в затылке. – А может, и синяя. Но темная – точно…
Глава 4
Завершив разговор с Коневым, Гуров нажал кнопку отбоя, но продолжал держать мобильник в правой руке. Левая покоилась на рулевом колесе. Автомобиль не превышал скорости шестьдесят километров в час. Лев сверился с показаниями навигатора. До нужного места, согласно полученным сведениям от мадам Бордо, оставалось совсем немного. Крячко, откинувшись на спинку пассажирского сиденья, зевнул, прикрыв рот ладонью. Потянулся. На губах Станислава появилась загадочная улыбка.
– А все-таки роскошная женщина… Согласись, Лева?
Гуров ничего не ответил. Набрал на дисплее новый номер, приложил аппарат к уху. С мрачным выражением на лице долго вслушивался в длинные заунывные гудки.
– Я про мадам Бордо, – на всякий случай уточнил Крячко. Закурив сигарету, он выставил локоть в раскрытое окно. Наполовину поднявшийся над горизонтом солнечный диск полностью разогнал сумерки. – Мне нечасто доводилось с ней сталкиваться. Честное слово… Но каждый раз, как ее вижу, так каждый раз и облизываюсь. Готов поспорить, что в постели она – самая настоящая бомба… И я все думаю, как бы подкатить к ней, но не решаюсь. А время идет… Буду потом лежать на смертном одре и кусать локти. Дескать, что же ты, дурень, так и не отважился. Помереть и не вкусить такого запретного сладкого плода. Я ж и на том свете себя не прощу… Ты меня слушаешь, Лева?
Гуров сбросил вызов, так и не дождавшись ответа, после чего набрал номер снова. И снова ничего, кроме длинных безликих гудков.
– Лева!
– Да слышу я, слышу, – с нескрываемыми нотками раздражения откликнулся напарник. – Ты не вкусил заветного плода. Вкусишь еще. Какие твои годы, Стас!
– Ты
