когда он стал знаменит, вы бы подумали, что его любимым словом было слово «биип» (этим звуком заглушали нецензурные выражения).
За удачный день, когда лодки пользовались спросом, Трумэн выручал до 1500 долларов наличными. Он заходил к Эдди в кафе, которым они управляли вдвоем, отдавал ей деньги, наливал себе полный стакан своего любимого напитка «моча пантеры» (виски «Шенли» с кока-колой) и болтал с друзьями. Иногда они с Эдди шиковали, например купили розовый «кадиллак», который Трумэн любил лишь немногим меньше Эдди. Однако чаще они вкладывали деньги в кемпинг или в кафе или берегли на зимние месяцы, когда снега выше головы и в кошельке денег, как говорил догадайтесь кто, «как волос у телушки на…». «Смотри сюда, – говорил он, указывая на вершину горы. – Никогда в этом чертовом мире ты не увидишь ничего прекраснее, чем эта старая гора».
Чувства его были справедливы (гора Сент-Хеленс действительно прекрасна – идеал снежной горы), а вот познания в геологии – ошибочны, поскольку вершина горы Сент-Хеленс совсем не старая, она вряд ли существовала во времена Цезаря. Может показаться невероятным, что сотни метров скалы выросли всего за несколько тысяч лет, но это действующий вулкан, а действующие вулканы быстро растут вверх за счет выброшенной лавы. Хотя Огненная гора (как ее называли местные индейцы) не извергалась с 1857 г., даже несведущий человек обнаружил бы в окрестностях следы прежних извержений, такие как старая зола и вулканическая пемза – такая пористая, что всплывала, если ее бросить в озеро. И земля в этой местности частенько дрожала под ногами. Но в глазах Трумэна опасность лишь увеличивала привлекательность горы.
Трумэн прожил в тени горы почти 50 лет, но все рухнуло за один день. Однажды в сентябре 1975 г. Эдди почувствовала себя неважно и рано пошла спать. Трумэн ждал гостей из города. Он позвонил им и попросил бутылку виски для себя и что-нибудь в подарок для Эдди – какое-нибудь растение, чтобы ее утешить. Когда гости прибыли, он сразу понес цветок в комнату – и тут же в ужасе сбежал вниз по лестнице. Он кричал что-то бессвязное и еще быстрее, чем обычно. «Эдди больна! Эдди больна!» – это все, что поняли гости. На самом деле Эдди уже была мертва – она скончалась от сердечного приступа. Но еще целый час Трумэн умолял спасти ее.
Смерть Эдди подкосила Трумэна. Он теперь редко улыбался, и друзья, которые всегда посмеивались над тем, каким живым и бодрым он выглядел («крепче копченого сыча»), теперь замечали, насколько он сдал, и вид его вполне соответствовал прожитым семидесяти девяти годам. В летнее время он по-прежнему занимался кемпингом, но на протяжении шести зимних месяцев по нескольку недель кряду у него не было другого компаньона, кроме горы: две одинокие фигуры поглядывали друг на друга через километры разделявшего их леса.
Впрочем, изоляция Трумэна подходила к концу. К моменту смерти Эдди геологи, собиравшие пробы грунта у подножия горы, обнаружили неопровержимые доказательства старых извержений.
