удивленно осматривалась по сторонам, пытаясь понять, откуда доносится голос.
– Где ты? Я тебя не вижу.
– Да туточки я! – пищала в ответ Шишуня.
– Да где тут? – не понимала Настя.
– Да в какой-то будке! Я думала – энто домик чей-то. Влезла в него. А он – шась и захлопнулси.
Настя наконец-то сообразила, откуда раздавался голос проказницы. Она направилась в ванную, где в стиральной машине застряла перепуганная до смерти кикимора.
– И как ты туда попала? – удивлялась Настя, открывая стеклянную дверцу машины.
– Я ж тебе и говорю, – пыхтела Шишуня, довольная своим скорым освобождением. – Гляжу – дом с окном. Раз окно – значить там кто живеть. Ну, я влезла, а она хлоп – и закрылася. Я употела вся. Тесно там и душно. И занчем вам энта будка?
– Это не будка, – пояснила Настя. – А стиральная машина.
– Энто ишшо для чего? – удивилась Шишуня.
– Чтобы белье стирать. Кладешь туда грязное белье, нажимаешь кнопку, и машина сама белье стирает.
– Во как! – изумленно протянула кикимора. – А руками, значиться, уже лень стирать? Каку штукенцию придумали! Я завсегда знала, что люди слишком ленивыи. Не то, что мы, кикиморы. Мы весь свой век руками стираем. Да и разве в энтом ящике грязь отстираешь? Тут же и потереть надоть, и прополоскать, и выкрутить как след.
Шишуня еще долго распространялась по поводу стирки белья, но Настя ее не слушала. Вооружившись веником и совком, она стала убирать следы Шишуниного пребывания в доме.
– Хорошо, что я рано из школы вернулась, – ворчала Настя, убирая осколки и обрывки газет. – Представляю себе, чтобы было, если бы она осталась одна до вечера. Хорошо, что мама с папой не увидят этого безобразия. Думаю, что они не обрадовались бы.
И Настя принялась наводить порядки, чтобы родители ничего не узнали. Шишуня какое-то время просто молча наблюдала за тем, как Настя приводит квартиру в прежнее состояние. Затем, осознав свою вину во всем этом беспорядке, решила предложить свою помощь.
– Давай помогу, чё ли?
– А ты умеешь? – Настя недоверчиво посмотрела на ковырявшуюся в носу кикимору.
– А чаво тут уметь? – невозмутимо ответила Шишуня. – Мяти себе веником да тряпкой три. Работа нехитрая. Я в своем болоте сколько раз в доме убиралась. Не успеешь, бывало, глаза продрать, как бабка веник в руки суеть. Иди, говорит, подмятай грязюку.
– Ну раз так, – недоверчиво согласилась Настя. – Бери веник, подметай ковер. А я пока на кухне приберусь.
– Эх, привычна работа! – Шишуня закатала рукава и, схватив веник, стала разметать грязь по всему ковру. При этом большую часть пыли и мусора она норовила замести под шкаф.
– Да кто ж так подметает! – воскликнула Настя, выскакивая из кухни. – Ты же всю грязь под шкаф заметаешь!
– А куды ж
