платье, а за тем развернула меня на кресле лицом к себе, выхватывая из рук карандаш.
– Давай я сделаю. Так будет быстрее, иначе Рассел превратится в чудовище.
– Хорошо, что у него есть Красавица, – улыбнулась я подруге, разглядывая ее феерический вид.
Она рассмеялась.
– Скажешь еще! Так, все, закрой глаза и сиди смирно.
Тей легко и аккуратно провела тонкие линии, оставляя маленькие острые стрелочки за границами век. Делая то же самое, я бы потратила те оставшиеся три часа именно на это.
– Волосы так и оставишь? – я кивнула. Заколотые с двух сторон невидимками волосы не будут мешать, и лезть в рот вместе с закусками, как назойливые мухи. – Тогда пойдем.
Цокая изящными тонкими каблуками по ступенькам, мы с переигранной уверенностью спустились, или нет, снизошли к утомленному ожиданием парню. Делая небольшие шаги, вспоминаю, как лет 10 назад, когда мама и папа ненадолго уехали по делам, я отыскала в мамином шкафу винтажные французские черные туфли на широком каблуке, с бантиками и надела их. Они были велики и делали мой рост заметно выше. Я долго вертелась перед зеркалом, воображая взрослую и независимую себя с кучей таких же разноцветных туфель. Мне казалось, что именно туфли делают женщину взрослой.
– Классно выглядите, – подметил Теодор.
– Спасибо! – сделали мы реверанс, и теперь момент принял вид предбальных сборов 18 века.
– Берите куртки и в машину. Нам еще ехать…
– Конечно, Чудовище, – усмехнулась Тей, заговорщицки глядя на меня.
– Что?! – остановившись в дверном проеме, возмутился Тео, не понимая, за что его назвали «чудовищем».
– Ничего, – улыбнулась та и, вытолкнув брюнета за дверь, продолжила: – Иди, давай, а то кто-то там жаловался, почему мы так долго.
Вечеринка по случаю Единственного В Жизни Двадцатисемилетия началась с громкого шума, доносящегося из дома. Стивен всегда любил шумные вечеринки исключительно для близких, и 3 года назад смирившиеся соседи перестали вызывать полицию (а некоторые из них влились в компанию нарушителей спокойствия района). В общем, насколько бы громким не был шум, все в округе осознали бесполезность споров со старшим из сынов Хантера Амелла.
Уже достаточно стемнело, и на небе стали появляться крохотные точки, которые, казалось, мигали в такт громыхающей мелодии. Подойдя к порогу дома, мы все втроем глубоко вдохнули свежий воздух, прекрасно понимая, какой вечер и какая ночь ожидают нас. Да, мне всегда нравились вечеринки Стиви, потому, что на них никогда не было скучно, но прямо сейчас я вдруг ощутила внезапную усталость и желание вернуться обратно. Меня будто передернуло, будто бы ведро воды вылилось на разожженный костер веселья. Что-то стало не так. Раньше такого не случалось… Может, причина опять же в чрезмерном утомлении работой, ведь большая часть времени принадлежит именно ей? Кажется, сколько бы я не отдыхала
