style="font-size:15px;"> – Я внизу подожду, хорошо?!
– Да, да, я уже скоро.
У подъезда меня встретило яркое утреннее солнце. Даже зажмурился, едва вышел с темной лестницы.
На скамейке рядом с клумбами сидел древний, но по-военному прямой старик. Сколько я снимаю эту квартиру, сколько хожу утром на работу, столько его и вижу. Вначале здоровался, но старик отвечал через раз. В конце концов, и, похоже, к обоюдному удовольствию, стали обходиться вежливыми кивками. Точнее, я кивал вместо «здрасте», а старик сидел и смотрел. За все годы, что я тут живу, мы так ни разу и не заговорили.
Я остановился, дожидаясь подругу. Кивнул старику, и он ответил. Это бывало, хоть и не часто.
Я переминался с ноги на ногу, меня так и подмывало достать телефон и что-то начать с ним делать. Я никак не мог осознать, что у меня в кармане не просто отличный новый телефон (даже этого было бы достаточно, чтобы хотеть его тискать), а нечто удивительное из далекого будущего, да еще и обещающее бессмертие.
Отметить еще одну точку?.. Чем не замечательный момент?
Солнышко в глаза, теплое замечательное утро, старик, вон, в хорошем настроении.
На душе, правда, кошки скреблись. Подруга уезжает, подарок заныкал, пусть и невольно. Как все это работает, не совсем понятно. Нет, утро, может, и замечательное, но возвращаться вот в такое душевное смятение я точно не хочу. Быстрей бы все прошло…
– Я готова! Убежал, хоть бы сумки помог вытащить! – Подруга с рюкзаком появилась в двери подъезда, тут же прищурилась и закрыла глаза рукой. Чемодан деловито простучал по ступенькам и остановился у моих ног. Я перехватил ручку, и мы пошли к точке разлуки.
В аэропорту было шумно, людно и тоскливо. Деловитость обстановки никак не вязалась с моими душевными мучениями. Я действительно не хотел, чтобы она уезжала.
– Мы будем приезжать друг к другу, а потом что-то решится, да? – говорила она, и я только кивал. Вскоре беготня по аэропорту взяла свое. Я очнулся только чмокнув подругу в щеку и вдруг оказавшись один перед стойкой провожающих и махая рукой девушке, что так долго была в моей жизни. В моей постели. И даже в моем сердце. Теперь она уходила, проходя сквозь магнитные рамки, словно через какой-то злой телепортатор. Вместо нее в душе осталась гнетущая тоска.
Ненавижу провожания. Не зря кто-то сказал, что провожать в десять раз тоскливее, чем уезжать самому. Даже если оба любят друг друга одинаково.
Галя сидела в самолете у иллюминатора и смотрела на взлетную полосу. На душе было волнительно. И грустно, и восторженно одновременно. Вдруг она отчетливо почувствовала, что все это с ней уже было. И она когда-то точно так же сидела около этого окошечка, предвкушая начало новой, очень интересной жизни, о которой давно мечтала. Ощущение было ярким, прекрасным, но мгновенным. Галя помотала головой и улыбнулась.
«Что-то последнее время эти дежавю прямо косяками идут, – подумала она. –
