Джек. Судя по выражению их лиц, случилось нечто ужасное.
Сдерживая дурные предчувствия, я торопливо обошёл стол – и едва не подпрыгнул от потрясения. Сердце моё сдавил ледяной ужас, когда я увидел то, что настолько перепугало девушек. Джек, похоже, уснул, положив голову на согнутую в локте левую руку, в то время как правая, вытянувшись в длину, была сжата в кулак.
Он был мёртв, мёртв, как всякий, кто давно распрощался с жизнью и даже начал разлагаться. Джека постигла жуткая участь, я даже не думал, что подобное возможно. Лицо его покрывал отвратительного вида тёмный мох, одним своим видом внушавший тошноту. Язык почернел и вывалился наружу изо рта, раскрытого в неестественном, будто зверином, оскале. Оттуда, где некогда находились глаза, на стол стекала фиолетовая слизь, от запаха которой содержимое моего желудка начало искать путь наружу. Не в силах более противостоять рвотным позывам, я выскочил из помещения.
2
Те, кому адресуются эти строки – то есть тем, кого заинтересует моя злосчастная судьба и то, что принято именовать истиной, – наверное, понятно, какое потрясение довелось нам всем пережить в те наполненные тревогой минуты. Осознавая, что перед нами мертвец, к тому же наш приятель – в моём случае – родственник, – мы постепенно утверждались в мысли, что его неожиданная смерть может привести к определённым проблемам с законом. Наконец, кто-то сказал, что нужно позвонить в полицию. Думаю, эта здравая мысль посетила Шурупа, который всегда отличался практическим, хотя и не самым тонким, мышлением.
– Приедет Буйный Хэнк и накостыляет нам по шее, – заныл я. – Вы же знаете, как бывает, когда он не может понять, что происходит.
Девчонки переглянулись. В их глазах загорелся огонёк, который я иначе как презрительным назвать бы не смог. Действительно: это ведь мой кузен умер, а я волнуюсь о таких мелочах! Так, будто покойник был мне более близкой роднёй, чем кому-либо из них! За те пару веков, что стоит наш городок, большинство семей успели связать себя родственными узами. Однако только я оказался настолько мягок, видимо, в силу моего воспитания, что позволял Джеку покровительственно именовать себя кузеном.
– Я знаю Хэнка, – сказала вдруг одна из девиц. Тон её позволял предположить, что обычным «привет-до свидания» это знакомство не ограничивалось. Её имя, кажется, было Кэтрин – эдакая высокая, чуть нескладная шатенка.
– Ну, так позвони ему, – сказала Хелен.
– Сотовый здесь не тянет. – Эту замечательную новость, которую мы решили придержать напоследок, я сообщил девушкам, едва скрывая иронию. Мне стало легче от злорадного чувства, возникшего, когда их лица вытянулись, а затем начали понемногу наливаться краской.
– Ладно, поехали обратно, – заявила Кэтрин неприятным, треснувшим от курения голосом. – Я не хочу здесь больше оставаться.
Хелен охотно согласилась с ней, однако третья девушка, Бонни, вдруг запротестовала.
