быстрый взгляд на короля, но увидел лишь замешательство на лице правителя.
Шерх его задери, что происходит?! Неужели…
Поворот головы и мимолетный взгляд на Ойнэ. Кривая ухмылка на тонких губах Огненного. Лихорадочный блеск его янтарных глаз.
– Ублюдок! – выругался Лунный и рванул было в сторону, но и шагу сделать не смог: магический круг держало крепко, не давая покинуть его границы до окончания ритуала. Хорошо, что у Теара был запасной план и возможность говорить.
Итару выкрикнул слова заклинания, и на том месте, где только что стоял ритуальный валун, разверзлась загодя приготовленная воронка. Да такая мощная, что лунный камень рухнул в нее вместе с огромным валуном, разом разрывая магический круг. И в тот же момент Теар прыгнул, оборачиваясь на лету, перемахнул через щель разрыва, но задел лишь край плаща Ойнэ, пропоров когтями плотную ткань. И сразу получил удар в грудь. Откатился, снесенный ударной волной, и прыгнул снова, пытаясь достать противника острыми когтями. Ойнэ сыпал боевыми заклинаниями, швырял огненные шары и сгустки чистого пламени. Теар увернулся от двух, третий опалил бок, заставив итару зарычать от злости и боли.
Краем глаза он увидел, как рядом мелькнула золотая фигура, следом – еще одна, черная, словно тень. Остальные итару приходили в себя и спешили прийти на помощь. Из расщелины вырвался столб пламени и сноп жалящих искр, ослепил на мгновение. А когда круги перед глазами рассеялись, и Теар огляделся, то увидел Ойнэ стоящего у самого края обрыва.
– Тебе не жить, – прочитал по губам предателя Теар. А потом Огненный оттолкнулся от земли и прыгнул в расщелину, растворившись в адском пламени.
Это было странно и непривычно – вот так сидеть за общим столом, слушать забавные истории и байки, детский смех и жаркие споры. Передавать по кругу праздничное блюдо и свежий горячий хлеб, поданный к столу буквально из печи.
В этом доме все было по-другому. Семья у Харта была шумная и приветливая. Помимо двух звонких девчушек, которые вечно не могли чего-нибудь поделить, на празднике присутствовали его брат с женой и престарелый дядюшка, бойкий и жизнерадостный, несмотря на то, что тяжело опирался на трость. И кухарка у соседа была самая типичная – пышнотелая и румяная, громогласная. И главное блюдо дня – жаркое, запеченное в огромной тыкве, – встречали громкими хлопками и возгласами, так что кухарка зарделась, смущенно отмахнувшись полотенцем.
А я и вовсе не знала, куда себя деть. Неуютно жалась на стуле, чувствуя себя лишней на этом веселом семейном торжестве. Правильно, что не хотела приходить. Но, увы, как ни силилась, не смогла отказаться, особенно после того, как сосед помог мне с починкой крыши. Сам нашел рабочих и присматривал за ремонтом, то и дело давая ценные указания. И я чувствовала себя обязанной, хоть Харт и не просил ничего взамен.
– Скажите, Эмель, вы ведь здесь совсем недавно? – вдруг обратилась ко мне невестка хозяина – светловолосая и фигуристая, бойкая, как
