отдаленным родством, хотя обе родовые ветви разъединились давным-давно и никогда больше не соединялись. Таким образом, поскольку в жилах Стиндалов текла королевская кровь, их посчитали достойными преемниками Брасланов, которым люди больше не доверяли. Вот почему выбрали Стиндала. Традиция была соблюдена, а люди избавились от ненавистного рода, который занимал трон слишком долго.
– Похоже, Брасланы много выиграли бы, избавившись от Стиндалов.
– Да, это так, а ты и твой отец – двое последних в роду. Логично предположить, что это Брасланы задумали убить тебя, но, хотя твой отец не мог не осознавать этого, он ничего не предпринял против них. Почему именно, я пока не знаю, поэтому прихожу к выводу, что у короля имеются другие враги, неизвестные мне. А теперь хватит истории. Ты получила хорошее образование, и все же этого недостаточно. Твой отец еще не стар, и у тебя впереди много лет, чтобы научиться всему, что должен уметь и знать монарх.
Монарх… Королева… С чего он взял, что она хочет занять трон? Хотя ей уже хотелось познакомиться с отцом. Она не могла сдержать невольного любопытства, которое было гораздо более сильным, чем Алана ожидала. Однако она совершенно не хотела брать на себя ту ответственность, которая возникнет после предстоящей встречи. Мысль о том, что когда-нибудь целая страна будет зависеть от ее решений, была для Аланы почти невыносимой. Да и хочет ли она ограничений, сопутствующих ее новому положению? К тому же она была совершенно не готова к разлуке с Паппи, которого, в отличие от нее, никто не встретит с распростертыми объятиями. Алана тревожилась за него. Он собирался полностью посвятить себя тому, что должен был сделать ее отец много лет назад – найти тех, кто нанял его, и убить их. Пока эти люди оставались на свободе, жизнь Аланы была в опасности.
– Ты когда-нибудь убивал после того, как привез меня в Англию? – спросила она Паппи однажды вечером.
Они находились в Париже и ехали в театр. До того они путешествовали без остановок, так что он выделил им день, чтобы отдохнуть и посмотреть что-нибудь в прекрасном городе. Потрясение от того, кем она оказалась, было пустяком по сравнению с потрясением, вызванным тем, что она узнала о Паппи. Но теперь, по крайней мере, она могла обсуждать это без тошноты, подступающей к горлу.
– Нет, хотя был момент, когда мне чуть не пришлось сделать это, – признался Паппи. – Это случилось всего через несколько месяцев после того, как я отправил послание твоему отцу. Я услышал, что пара мужчин, с виду иностранцы, бродили по эмигрантским кварталам Лондона, расспрашивая, знает ли кто-нибудь человека из Лубинии с ребенком или с детьми, недавно приехавшего. Лондонцы общались с ними неохотно. Я только слышал об этом, и в наш дом никто не приходил.
– Значит, возможно, они искали вовсе не меня?
– Это могло быть совпадением, но я никогда не сомневался, что тебя будут искать, несмотря на то, что я предупредил твоего отца. Он мог
