style="font-size:15px;"> Ехать дальше в тишине стало невыносимо, к горлу подкатывал ком, а плакать не хотелось. Хватит, наплакалась.
– Арина, лучше забудь то, что было, – не ответил Гена на мой вопрос. – Живой осталась, радуйся.
Философ на мою голову. Да радуюсь, вот просто спасу нет, как! Похитили среди улицы, привезли неизвестно, куда, почти изнасиловали, а потом доставили такое удовольствие, какого в жизни я не получала… Ладно. В самом деле, лучше не спрашивать, не вспоминать, и вернуться к прежней жизни, к работе в библиотеке и больной маме. Кстати, надо позвонить ей, она в больнице уже вторую неделю лежит, спросить, что надо из лекарств, может, привезти.
– Адрес говори, – через некоторое время произнёс Гена, когда мы уже подъезжали к городу.
Я назвала, недалеко от метро, и меня привезли прямо к дому. Остановившись, Гена повернулся ко мне и неожиданно попросил:
– Записывай номер.
Удивлённая его заявлением, я послушно полезла в сумку – сердце невольно ёкнуло, радостная улыбка запросилась на лицо: неужели… получил указ оставить хоть какую-то возможность связаться с Русланом?! Рука наткнулась на плотный конверт, которого там точно не было раньше, я помню, но посмотреть решила дома. Достала трубку, вбила задиктованный Геной номер, и только собралась написать имя моего случайного и первого любовника, как водитель добавил:
– Это мой, будут сложности – звони.
Справившись с разочарованием, молча кивнула и бросила телефон в сумку. Только взялась за ручку двери, собираясь попрощаться и выйти, как Гена снова спросил:
– Одна живешь?
Странный вопрос. Сам решил за мной приударить, что ли?! Я покосилась на него через плечо – конечно, привлекательный мужчина, но перед глазами тут же всплыло хищное, грубоватое лицо Руслана, его чёрные глаза, и я с грустью поняла, что теперь во всех мне будет мерещиться он. И всех буду сравнивать с ним… Чёрт. Дура ты, Аринка. Как есть, дура.
– Да, – кратко ответила.
– Родители есть? – продолжил Гена допрос.
– Мама только, – не знаю, почему я отвечала, хотя чужим людям о своей жизни обычно не рассказываю.
– Отдельно живёт?
Я нахмурилась, смерив невозмутимого Гену взглядом.
– Зачем вам это? – отрывисто спросила, но открывать дверь медлила.
Водитель ответил мне пристальным, внимательным.
– Если спрашиваю, значит, нужно, – ни капли не понятно ответил он. – Так где мама?
– В больнице, – буркнула я. – Вторую неделю. А так, вместе живём.
– В больнице? – брови Гены поднялись. – И чем болеет?
– Ничем! – огрызнулась я, тема для меня больная. – Просто болеет и всё, плохо себя чувствует! Я пошла, всего хорошего, спасибо.
– Как маму зовут? – раздалось в спину, и пришлось снова повернуться к Гене.
Не удержалась от раздражённого вздоха.
– Инесса Викторовна, – хмуро
