style="font-size:15px;"> Лёва Попович прибыл из Германии. Когда-то Лёва обучился на стоматолога. Однако ни один зуб ему вылечить так и не пришлось. Потому как он удачно вступил в брак с богатой немецкой фрау и тотчас покинул пределы России. Одним словом: альфонс. Не видел я его лет двадцать. Ну, а теперь Лёву, похоже, послали на…. Скажем так: на малую родину.
Примерно та же история приключилась и со Светкой Ивановой, погнавшейся за дорогим женихом в Израиль. После чего Света перебралась в Европу, якобы, и там пытаясь найти для себя более-менее приличного мужчину, ну, и параллельно занималась в тех краях древнейшей профессией.
Обо всём вышеизложенном я узнал, как вы, наверное, и сами поняли за первые пару часов нашей текущей встречи. Когда мы только-только определялись с местом проведения дальнейшего торжества; пока добирались до отдалённого от цивилизации берега реки; пока обустраивали то место; пока разводили костёр и пока произносили первые тосты под холодные закуски.
А впрочем, между разжиганием огня и первым произнесённым тостом был и ещё один весьма примечательный момент, на котором мне бы хотелось остановиться несколько поподробнее.
Дело в том, что собирая по округе сухую древесину для будущего костра, я разговорился с Васей Бессоновым, в прошлом кадровым офицером, а ныне военным пенсионером.
– Юрка, ты даже представить себе не можешь, как в молодости я ненавидел родительскую дачу… – в процессе общения вдруг признался мне Василий. – …Для меня это была самая настоящая каторга. Вспоминая те времена, в моей памяти непременно всплывают бесконечные пространства, которые мне предстояло прополоть или перепахать штыковой лопатой; какие-то дикие горы навоза, машины песка, прицепы опилок. Всё это необходимо было смешать с той самой перепаханной землёй.
И вот. Прошло каких-то тридцать лет, и мне в наследство достался всё тот же дачный участок. И ты б только знал, с каким благоговением и упоением я теперь на нём работаю. Да, я готов пропадать на этом участке с утра и до ночи, трястись над каждым кустиком, над каждой ягодкой, над каждым листочком. Наверное, мы, Юрка, уже становимся стариками. Увы, но наше время постепенно уходит в небытие.
– Васёк, время тут вовсе не причём. Да, и фазенда ваша мне всегда нравилась… – усмехнулся я. – …Просто каждому возрасту свойственны свои интересы. Помнишь, как мы однажды притащили на ту же самую, вашу дачу двух распущенных девиц, подцепленных в электричке? Как ты переживал, чтоб туда внезапно не нагрянули родители. Ловко ж они нас тогда прокатили. Выпив всё спиртное, те заразы тупо сбежали. Ну, а теперь тебе, наверняка, вовсе не до случайного, спонтанного секса. Да, и потребностей в иных занятиях, увлечениях или устремлениях, свойственных более молодому организму, у тебя уже нет. Вот и потянуло тебя к земле.
– Юра, ты бы не спешил записывать меня в импотенты. С этим делом у меня всё ещё ого-го! Уж тех распутных малолеток я бы со своей дачи
