я должен снасти!
Нет выбора – прошла пора медлений
И кротости! Кто враг царю Борису –
Тот царству враг! Пощады никому!
Казнь кличет казнь – власть требовала жертв –
И первых кровь чтоб не лилась даром,
Топор все вновь подъемлется к ударам!»
Но Борис Годунов не мог должным образом защитись свой престол. Дело было в том, что у него не было авторитета среди боярства и народа. Подозрение в том, что он причастен к убиению царевича Дмитрия, висело над ним как дамоклов меч. К умалению его авторитета как царя прибавлялись его чрезмерная подозрительность, малодушие и жестокость. Как писал А.Д. Нечволодов, «на беду Борис никому не мог верить и чувствовал себя совершенно одиноким; малодушие, жестокость, подозрительность и другие свойства его лишенной благородства души приносили теперь страшные плоды. После разгрома семьи Романовых он успел оттолкнуть от себя и все другие влиятельные семьи в государстве… Темные пути, которыми достиг Борис престола, недостойный нравственный облик патриарха Иова и чрезмерное развитие доносов, в связи с ужасами пережитого голода и мора, оказали, как мы уже говорили, самое развращающее влияние и на все население. У каждого в сердце было сомнение насчет истинных прав Бориса на царство, что, конечно, влекло за собой упадок любви к государю, а вместе с тем и любви к Родине, так как оба эти чувства неразрывно связаны между собой в сердцах русских людей; многие стали думать только о своих личных выгодах».
В Москве патриарх Иов и Василий Шуйский убеждали простой народ не верить россказням о якобы чудом спасшемся царевиче и указывали, что тот, кто выдает себя за царевича Дмитрия, на самом деле вор-расстрига Гришка Отрепьев. Его стали проклинать по церквям, но это мало действовало на народ. В народе говорили: «Пусть проклинают Гришку, царевичу до Гришки никакого дела нет».
Появление отряда самозванца на юге Русского государства имело свой резон. Отрепьев рассчитывал в первую очередь на поддержку казаков, которые всегда было охочи повоевать, пограбить и вообще вести разгульную жизнь. К нему сразу же примкнул 4-тысячный отряд донских казаков во главе с атаманом Карелой, а затем стали переходить на его сторону местные гарнизоны стрельцов и городовых казаков. Переходили к нему и местные воеводы, сдавая ему один за другим города Северской Украины. Признало его и население южной окраины Московского государства. Кто-то искренне верил, что он истинный царевич Дмитрий, а кто-то рассчитывал службой новому царю выбиться в люди, или подняться ступенькой выше по иерархической лестнице.
Борьба на юге России между сторонниками самозванца и людьми верными Борису Годунову велась с переменными успехами до весны 1605 года, при этом царские войска, имея подавляющее численное превосходство, не желали вести войну по-настоящему, воевали как бы нехотя. Перелом в борьбе Лжедмитрия I с московским войском произошел после неожиданной смерти Бориса Годунова 13 апреля 1605 года. Перед смертью Борис успел принять пострижение под именем Боголепа и передать престол своему сыну Феодору. А.С. Пушкин так описывает этот момент:
«Ты царствовать начнешь… о Боже, Боже!
Я
