ужина вернувшись в свою комнату, Слава засел за изучение карты, выпрошенной у командира отряда. После долгих уговоров подполковник разрешил ему откатать на ксероксе свои штабные карты. Ввиду случившегося безобразия все нанесённые на них обозначения уже не имели значения. Пялясь на извилины дорог, Слава неожиданно понял, что все его выкладки и умозаключения не более чем мечты.
Из рассказов очевидцев, которые он старательно запоминал, следовало, что почти на всех федеральных трассах были пробки из брошенного транспорта. И даже то, что его старичку дороги были не особо и нужны, не вселяло особых надежд. По целине особо не разгонишься, так что при таком способе передвижения можно огрести проблем. Двигаться по второстепенным дорогам можно, но пробки могут быть и там. Ведь логика обывателя проста. Если кто-то может объехать, значит, и я за ним смогу проскочить. В итоге затор получается там, где его никогда не было.
Как там у юмориста звучало? Проезжая по полосе встречного движения, получил удар в зад. А когда люди в панике, то столкновений не избежать. Глупых, нелепых. Они будут. Обязательно. Значит, надеяться на дороги по меньшей мере не стоит. И двигаться нужно исходя из реалий. Тщательно проверяя путь при помощи оптики. Благо бинокль мощный, удобный, а торопиться некуда.
Но что особенно настораживало парня, так это дорога от базы ОМОНа. Трасса здесь была одна, и объехать её никак не получалось. Убедившись, что ничего умного высидеть не получится, Слава убрал карту и, раздевшись, лёг спать. Как говорится, утро вечера мудренее. Разбудил его сигнал будильника. Вспомнив о благах цивилизации, парень использовал для этой цели телефон, зарядив его под завязку. В четыре утра, когда небо ещё только начало светлеть, превращаясь из чёрного в тёмно-серое, он выбрался из постели, быстро умылся и, позавтракав прихваченными с вечера из столовой бутербродами, спустился к машине.
Мотор бодро затарахтел, разгоняя утреннюю тишину. Из-за угла тут же появился патруль, но бойцы, узнав его, только пожелали удачного пути. За полторы недели Слава успел познакомиться почти со всеми обитателями базы. Подкатив к воротам, он поздоровался с дежурной сменой и, напомнив, что разрешение на выезд было передано ещё прошлым вечером, уставился на ворота так, словно ожидал увидеть за ними взвод автоматчиков. Дежурный офицер, быстро сверившись с журналом, жестом велел открыть ворота и, махнув ему рукой на прощанье, вернулся в здание КПП.
Выкатившись с территории базы, Слава прибавил газу и, покосившись, на стоящий справа от трансмиссионного тоннеля в специальном зажиме, который он сам и сделал, автомат, тихо проворчал:
– Ну, приятель, теперь у меня только на вас двоих вся надежда. На тебя и на старичка.
Так Слава называл свой «уазик». Его манера разговаривать с машиной давно уже стала притчей во языцех и на работе и в команде, но он был уверен, что техника его слышит и даже по-своему отвечает. Так что теперь, когда автомат стал в жизни предметом первой необходимости, он принялся разговаривать и с ним.
Спустя
