И я сам носил парик как метафорическую эмблему моего вступления в самостоятельную жизнь.
Разумеется, мне сразу стала ясна причина такого веселья, хотя верх взяло ощущение превосходства, которое испытывает искушенный в свете человек, сталкиваясь с провинциалом. Я и сам, когда только обзавелся париком, далеко не сразу к нему приспособился; и только настояния моих друзей понудили меня продолжать. Ну и конечно, турок или индеец, вдруг перенесенный на наши берега, и правда мог бы счесть чуть-чуть странным, что мужчина, получивший от природы пышные густые волосы, состригает большую их часть, чтобы носить чужие. Но мода существует не ради удобств, и крайнее неудобство париков позволяет заключить, что они были очень модными.
– Мне кажется, – сказал я, – он не будет досаждать вам так сильно, если вы укоротите свои собственные волосы. Тогда давление уменьшится.
– Укоротить мои волосы? Боже великий, это так делается?
– Боюсь, что да. Ради красоты мы должны идти на жертвы, знаете ли.
Он сердито отшвырнул парик ногой.
– Ну так лучше я буду безобразен, – сказал он. – Потому что в этой штуке я на люди не покажусь. Если при виде него у Кросса начался родимчик, вообразите, что со мной сделают здешние студенты. Мне повезет, если я останусь жив.
– Но в других местах парики – верх моды, – заметил я. – Их носят даже голландцы. Мне кажется, вся суть в своевременности. Через несколько месяцев или, скажем, через год они осыплют вас насмешками и камнями, если на вас не будет парика.
– Ха! Вздор, – сказал он, однако поднял парик и положил его на прилавок, где он был в большей безопасности.
– Полагаю, джентльмен пришел сюда не обсуждать моду, – сказал Кросс. – Быть может, он желает что-нибудь купить? Такое случается.
Я поклонился.
– Нет. Я пришел заплатить. Если не ошибаюсь, вы недавно отпустили кое-что в кредит одной девушке.
– А, юная Бланди. Так, значит, она сослалась на вас?
Я кивнул:
– Она как будто слишком свободно потратила мои деньги. И я пришел уплатить ее… или вернее сказать, мой долг.
Кросс крякнул.
– Платы вы не получите. Во всяком случае, деньгами.
– Видимо, так. Но теперь уже ничего не изменить. Кроме того, я вправил сломанную ногу ее матери, и было интересно проверить, удастся ли мне это. В Лейдене я изучал процедуру, но ни разу не испробовал ее на живом пациенте.
– В Лейдене? – с внезапным интересом спросил более молодой. – Вы знакомы с Сильвием?
– А как же! – сказал я. – Я изучал у него анатомию, и у меня есть от него рекомендательное письмо к джентльмену, который зовется мистер Бойль.
– Что же вы сразу не сказали? – спросил он, подошел к задней двери и открыл ее. Я увидел в конце коридора лестницу, ведущую наверх. – Бойль! – закричал он. – Вы дома?
– Ни
