Тернбулл… Принимая во внимание обстоятельства, я пришел к выводу, что лучше мне приберечь свои таланты для Лондона. Не вижу никакой возможности познакомиться с юной леди, не вовлекая в это дело миссис Энсон. Другими словами, мой дорогой, я предпочел отказаться от пустой траты сил…
И Дайкс пустился в россказни о своих недавних победах. Я мысленно улыбнулся: пусть я не узнал о мисс Фицгиббон ничего нового, зато по крайней мере выяснил, что не рискую попасть в нелепое и унизительное положение конкурента.
Слушал я Дайкса вполуха до без четверти девять и потом предложил вернуться в гостиницу, пояснив, что мне опять надо написать письмо. Мы расстались в прихожей – Дайкс прошествовал в комнату отдыха, а я отправился к себе. Дверь в гостиную была плотно затворена, но из-за двери доносился голос миссис Энсон.
Глава II. Ночной разговор
1
Прислуга в гостинице взяла в привычку – наверное, по указанию миссис Энсон – сбрызгивать абажуры керосиновых ламп одеколоном. В результате весь первый этаж был пропитан липким запахом, таким неотвязным, что даже сейчас, едва на меня повеет одеколоном, я тут же вспоминаю «Девоншир-Армз».
Однако в тот вечер, когда я поднимался по лестнице, мне почудилось, что я улавливаю еще какой-то аромат – гораздо более сухой, настоянный на травах, менее приторный, чем тот, который навязывала нам миссис Энсон… Но ощущение тут же исчезло, я вошел к себе в комнату и притворил дверь.
Засветив обе керосиновые лампы, я задержался перед зеркалом и привел себя в порядок. Чтобы от меня не разило пивом, я почистил зубы и в придачу пососал мятную лепешку. Потом побрился, расчесал волосы и усы и надел чистую рубашку, а покончив с этим, поставил кресло поближе к двери и пододвинул к нему стол. Одну из ламп я поставил на стол, другую задул. Тут меня осенила новая мысль, и я, взяв одно из махровых полотенец миссис Энсон, положил его на ручку кресла. Теперь я был готов. Оставалось только усесться в кресло и раскрыть роман.
Прошло больше часа; я просидел все это время с книжкой на колене, но не прочел ни слова. Я различал, и то еле-еле, приглушенный гул голосов внизу, а в остальном тишина была полной.
Наконец на лестнице послышались легкие шаги, и я приготовился к выходу. Отложил книжку, перекинул махровое полотенце через руку. Подождал, пока шаги не прошуршали мимо двери, и распахнул ее. Я увидел женскую фигуру, удаляющуюся по тускло освещенному коридору; заслышав шум, женщина обернулась. Это была всего-навсего горничная – она несла кому-то грелку в темно-красном чехле.
– Добрый вечер, сэр, – произнесла она, нехотя сделала книксен в мою сторону и пошла дальше своей дорогой.
Я пересек коридор, закрыл за собой дверь ванной, медленно сосчитал до ста, а потом вернулся в свою комнату.
Теперь ожидание давалось мне с трудом – я был возбужден гораздо сильнее, чем раньше. Спустя несколько минут я опять услышал шаги на лестнице, на сей раз, пожалуй, чуть потяжелее. Я опять выждал, пока они не простучали мимо моей двери, и тогда высунулся в коридор. Это оказался Хьюз, возвращающийся к себе в номер. Мы обменялись кивком,
