«Пройдите, – говорит, – в эту дверь, за ней получите дальнейшие инструкции». Мне бы насторожиться, а я, как дура, поперлась, куда она сказала. За дверью коридор, в его конце на стене экран: а на экране надпись: «Приносим наши извинения, по состоянию здоровья вы не можете совершить полет на корабле «Ковчег». Пожалуйста, заберите причитающиеся вам деньги. Счастливо оставаться на планете Земля!» Издеваются, в общем. Что-то зашуршало, и из щели под экраном вылезли купюры – как в банкомате. Три пятитысячные. Новенькие такие, гладенькие. Я их на автомате взяла, и надпись на экране сразу погасла. Тут я наконец опомнилась. Что это за фарс?! Со здоровьем у меня отродясь все в порядке: я волейболом занимаюсь, два раза в год прохожу диспансеризацию, ни разу никаких замечаний не было! Да и не проверяли они там здоровье! Я назад, к медкабинету. Дверь, естественно, закрыта. Я давай в нее стучать, сначала кулаками, потом ногой – никакого результата. С минуту, наверное, колотила, все руки себе отбила. Вижу: бесполезно, вернулась к экрану, злая, как черт. Там дальше проход, он был один единственный, я по нему пошла, уперлась в дверь, открыла ее – и оказалась на улице. Не сразу поняла, что я сбоку от главного входа в клуб, между павильонами. Бросилась к входу, но там уже закрыто. Человек двадцать таких же, как я, недовольных стоят группками, шумят, возмущаются, грозятся в суд подать и все такое. Только вот слушать их угрозы некому, если не считать полицейского неподалеку, но тот на них самих уже недобро поглядывает. В общем, покрутилась я там какое-то время – честно говоря, ждала, когда Олег поймет, что меня выставили, и выйдет тоже, но он, конечно же, не появился. Как же я на него рассердилась, вы бы знали! Делать нечего, пошла домой… А уже утром Варя, соседка по комнате, будит меня со словами: «Ты разве вчера в этот «Ковчег» не собиралась?» «Собиралась, – говорю, – да рассобиралась…» «Да ты говорит в рубашке родилась. Гляди!» – и протягивает мне телефон. А там новости про взрыв, про десятки погибших…
К горлу ей внезапно подкатил тугой ком, и Настя запнулась на полуслове. Чудо на самом деле, что произошло это только теперь: как видно, казенная обстановка Следственного управления как-то заставила организм мобилизоваться. Вчера, после осознания, что именно произошло – и, главное, чего лишь по чистому недоразумению не произошло, – ее трясло полдня, да и сегодня с утра сердце то и дело в панике сжималось, а глаза неудержимо наполнялись слезами. Но стоило Насте войти под бетонные своды этой цитадели правопорядка – как отрезало, даже кураж какой-то проснулся нездоровый… И вот опять.
– Варвара Антоновна Осинина? – уточнил тем временем майор.
– Что? – не сразу поняла его вопрос девушка. – А, да, – сообразила она затем, что имеет в виду следователь. – Варя. Варвара Осинина, мы с ней в одной комнате живем в общежитии.
– Значит, о происшедшем в клубе «Ковчег» вы узнали от нее?
Настя кивнула, зажмурившись – борясь
