коленом в пах. Разумеется, я не настолько глупа, чтобы думать, будто эти мои навыки произведут впечатление на родителей. Скорее, наоборот, только не на шутку рассердятся.
Оба моих преследователя чуть старше меня, оба держатся развязно, с чванливостью студента колледжа, у папаши которого денег куры не клюют. Тип знакомый – среди приятелей Генри было немало таких в старших классах школы и в первые два года в колледже.
– Давай, зависни с нами, – говорит Придурок Номер Один. – Позабавимся.
– Не интересуюсь, – отвечаю я. – И буду благодарна, если оставите меня в покое.
Придурок Номер Два – тот, у которого нет бейсболки, – встает у меня на пути.
– Ты такая красотка. Блондинка, голубоглазая, фигурка отпад.
– Я же сказала – нет.
– Может, ты просто сама не знаешь, чего хочешь? Пойдем с нами, и тебе не придется ничего решать. Мы покажем тебе новый мир. Послушай, я сам позабочусь о том, чтобы ты провела чудесную ночь. Ну же, красавица.
«Не придется ничего решать». Должно быть, думает, что у меня в голове нет ничего, кроме волосяных фолликул.
Мышцы напрягаются, но на лице расцветает привычная, доведенная до совершенства улыбка. Мама всегда учит меня не проявлять гнев в публичных местах. Ненавижу слово «красивая». Терпеть его не могу. За ним разрешение всему миру делать неверное предположение относительно моего ума. Называя меня «красивой», мужчина словно произносит тайный пароль, услышав который я должна пасть к его ногам. После этого он может говорить мне или обо мне все что угодно, а я не должна ни обижаться, ни злиться.
Только вот каждый, кто так считает, очень сильно ошибается.
Я поднимаю уголки губ все выше и выше и уже чувствую, что гримаса на лице начинает отражать мои нехорошие мысли. Выказав таким образом неодобрительное отношение к самому факту их существования, я отступаю в сторону от траектории движения Придурка Номер Два и направляюсь к выбранному аттракциону под названием «Прибей Крота». Большая змея назовет мое имя и провозгласит победительницей.
К сожалению, оба моих преследователя, похоже, так и не усвоили детсадовских правил поведения, намеков не понимают и тащатся за мной.
– Что-то мне твое личико знакомым кажется, – говорит один из них, и моя внутренняя сигнализация тут же срабатывает.
У большинства людей я вызываю ощущение дежавю. Как белая пушистая кошка, раз за разом переходящая дорогу, заставляет глючить мозг. Я не настолько знаменита, чтобы поклонники ходили за мной по пятам, но и не просто тень клиповой газетной памяти: я – дочь губернатора.
План действий? Прогнать. Мама была бы в ужасе, но если она каким-то образом узнает об этом, можно заявить, что так вышло случайно.
Оглядываюсь через плечо, одновременно поворачивая крышечку на бутылке.
– Неужели? И кого же я тебе напоминаю?
– Не могу вспомнить. Может,
