дница вслед.
– И вам удачного пути! – отозвалась Женя и спустилась по ступеням вниз.
Странное ощущение охватило ее, когда она почувствовала под ногами перрон. Вернее, ступила наконец на родную землю.
«Хотя глупо так волноваться, – усмехнулась Женя. – Когда я в последний раз тут была? Лет пять назад, кажется… А до того – еще лет пять прошло. Обычно мама ко мне в Москву ездила…»
Еще несколько человек сошло с поезда; на небольшой привокзальной площади, возле клумб, бродили люди – ожидающие очередного поезда, или встречающие, или, возможно, какие-то местные бездельники. Женя зачем-то оглядела всех, но никого из знакомых не заметила.
Впрочем, кого она так рвалась тут встретить? Мама дома, а родня, Кирсановы – бабушка, тетка, двоюродная сестрица Анна, племянница Лиза – у себя, в своем доме, наверное, еще спят в столь ранний час. Бывшие друзья, одноклассники? Большинство разъехались давно, и, если надо, их проще найти, зайдя в социальную сеть, чем выглядывая здесь, на перроне.
Да и кто Жене нужен, к кому она так рвется всем сердцем? Никто, ни к кому. Нет тех людей, ну разве что кроме матери, к которым она стремилась бы всем сердцем. Впрочем, если уж быть совсем честной с собой, то и по матери Женя тоже не особо тосковала, они ведь и без того частенько общались по скайпу, перезванивались – так что и соскучиться не успевали. А главное, в последнее время они больше конфликтовали, поскольку мать не желала уезжать из этого городишки, хотя у Жени появилась квартира в Москве. Теперь уже можно сказать – своя собственная, поскольку этой зимой Женя полностью погасила ипотеку.
…Раннее утро, а солнышко вовсю припекало. Ну да, Костров немного южнее Москвы… Всего несколько часов в поезде, но разница ощутима. И почему-то уже кажется незнакомым этот сухой и теплый ветер, что дует в лицо, а, главное, воздух-то здесь – чище, легче… Он совсем другой! Свежий, без примеси выхлопных газов миллиона машин.
Женя пересекла небольшую площадь перед зданием вокзала и оказалась внутри самого здания. Просторный зал с креслами, буфет, какие-то киоски… Тут все по-старому. Разве что стены покрасили в зеленый цвет. И никого, пусто, лишь Женины шаги звонко отзывались под высокими сводами. Киоски не работали, лишь одинокая кассирша сидела за стеклом.
Как будто знакомая? – невольно засмотрелась Женя на кассиршу.
Это была полная женщина средних лет, со светлыми редкими волосами, убранными назад, отчего ее круглое, большое лицо без грамма косметики казалось уж слишком «обнаженным».
Кассирша в ответ вскинула голову на Женю, заморгала, словно всматриваясь в одинокую пассажирку с каким-то сердитым, тревожным выражением, но через мгновение уже отвернулась.
«Нет, показалось», – подумала Женя и прошла мимо.
Открыв, и не без труда, тяжелые деревянные двери, она оказалась в городе.
– Такси, такси… Девушка, такси!
– Нет, спасибо, мне недалеко.
– Девушка, дорого не возьму!
– Нет, спасибо.
– Такси, такси! Быстро, удобно, комфортно. Официальное такси! – надрывался зазывала.
Город был почти пуст в этот час, лишь изредка, поднимая пыль, проезжали мимо машины. Вся привокзальная улица состояла из пятиэтажных домов, за ними – большая площадь в окружении старинных особняков. Здесь любили снимать кино. А вон, кстати, и киношники – Женя заметила на противоположной стороне фургоны с надписями известной киностудии, рабочие лениво тянули провода и устанавливали камеры. Пару-тройку раз Женя натыкалась в отечественных фильмах на историческую тематику – где-то фоном мелькали пейзажи родного Кострова. Это было мило и забавно – узнавать на экране когда-то родные места.
Дальше, за площадью, пошел какой-то строительный разнобой – то тянулись вверх многоэтажные здания, то низенькие домики прятались за заборами. Окраина Кострова – так вообще сплошь частный сектор. Не город, а какой-то поселок, где вперемешку стояли и современные уютные коттеджи за красивыми каменными оградами, и ветхие развалюхи, символически окруженные штакетником.
Кстати, Кирсановы – они тоже жили в частном доме, утопавшем в роскошном саду. Интересно, как они там сейчас, заглянуть, что ли? А сад – все такой же, отрада глаз? Впрочем, потом, потом, все потом, неудобно без приглашения заваливаться. У бабушки юбилей на днях – восемьдесят пять лет, вот тогда и встретиться можно с родней, и на сад полюбоваться…
Женя свернула в переулок, уводящий от центрального проспекта, и скоро оказалась на своей улице. Вон и длинный одноэтажный дом с отдельными входами, тоже огороженными невысокой деревянной оградкой, которую можно было легко перешагнуть. Перед домом росли березы, клубилась зеленой листвой густо, закрывая иные окна, сирень, уже отцветшая.
Это было настолько знакомое
