жду… Рига? Алло, Рига!.. Здравствуйте, товарищ Коротков. Почему не отгружаете нам высоковольтные трансформаторы?.. Как кому, как куда! В Катагань, в филиал Института электростатики, заказ номер двести одиннадцать… Что? Ничего не понимаю. Тише, товарищи, я с Ригой разговариваю!
В комнате стихли.
– Мы давно вам перечислили все сполна, – упрекал мужчина собеседника в Риге дребезжащим баритоном, – а вы… Что-что?.. Бог с вами, товарищ Коротков, какая я девушка? С вами говорит заведующий отделом снабжения Приятель, мы же не первый раз беседуем. Что?! Вы не Коротков, вы его секретарша? Коротков будет через час?.. – Он с отвращением бросил трубку. Кто-то фыркнул. Кто-то сочувственно покачал головой.
«Ага, – приободрился Пец, – специфика все-таки себя показывает!»
– Невозможно работать, – сказал Приятель плачущим голосом. – Ну просто совершенно невозможно работать! – Он поднял глаза к двери, увидел кого-то входящего. – Александр Иванович, как хотите, но я в таких условиях бесперебойного обеспечения не гарантирую. Невозможно вести переговоры с поставщиками! Я ему, понимаете, о трансформаторах, а он: «Не щебечите, девушка!» Это я девушка, я щебечу. И в заключение оказывается, что баритон, который я принял за коротковский, принадлежит его секретарше, у которой на самом деле дискант. Как вам это понравится?
Валерьян Вениаминович оглянулся: рядом стоял рослый шатен с веселыми глазами и прямым мужественным носом; слушая снабженца, он обхватил нос пальцами, будто доил, потом отпустил; борт синего пиджака украшала красно-белая колодочка. Вот он какой, Корнев!
– Спасение утопающих, Альтер Абрамович, – сказал шатен, – как известно, дело рук самих утопающих. Доставайте скорее инверторы. Сейчас мы в зоне двукратной деформации, и то трудно общаться с внешним миром. А проникнем в десятикратные и выше, – там будут диалоги уже не баритона с дискантом, а инфразвука с ультразвуком. Без инверторов онемеем!
– Инверторы? – поинтересовался Пец. – Это вроде телемониторов, которые моменты забития гола растягивают?
– Да, только эти проще, для телефона. Те тоже привлечем, без телевизионного контроля здесь не обойдешься, – ответил Корнев, внимательно взглянув на Пеца. – А вы, простите, кто и к кому?
– К себе… и к вам. – Валерьян Вениаминович представился.
– О, я вас второй день выглядываю! Вот вы какой!
Рукопожатие. Корнев повернулся к сотрудникам.
– Минуту внимания, товарищи! Как вы знаете, с нового года мы больше не филиал ИЭ, а самостоятельный НИИ НПВ, Научно-исследовательский институт неоднородного пространства-времени. Позвольте представить вам человека, о котором вы, несомненно, слышали: Валерьян Вениаминович Пец, член-корреспондент Академии наук, теоретический первооткрыватель Шара и – директор нашего института!
Это было сказано звучным торжественным голосом, пожалуй, даже излишне торжественным – потому что все, кто сидел, встали, а те, кто стоял, выпрямились. Пец, обходя снабженцев и пожимая
