Успеем к заре пройти границу?
Человек успокаивающе улыбнулся:
– Ребята, вы у нас не первые клиенты… Пассажиры. В общем, не суть, когда мы вас забираем, а важно, когда мы окажемся у пункта контроля. А это зависит от скорости продвижения очереди. Мы уже проезжали мимо вас несколько раз. Но еще не было удобного момента. Наш человек контролирует скорость продвижения очереди. Вот теперь надо спешить. Поднимайтесь в грузовую кабину. Там контейнеры со скоропортящимся товаром. Размещайтесь сзади них. Нас должны пропустить как можно быстрее из-за путевого листа, где указано, что мы везем скоропортящийся товар.
Он дал знак рукой водителю, напарником которого он, по всей видимости, был, чтобы тот открыл кабину, и вновь повернулся к Садику.
– Я вижу, ты тут всем заправляешь. Проблема в том, что там, на кордоне, есть погранцы, которые не в теме. Ты понимаешь меня?
– Да, понимаю, – Садик еще и кивнул утвердительно, для большей убедительности, и добавил: – я не руковожу группой. Просто мой английский лучше, чем у других.
– Да, это важно. Без английского вам будет сложно. Я вижу, у вас тут дети маленькие в группе есть. Надо сидеть тихо. Очень тихо. Как мыши. Иначе все пропадет. Понимаешь? – он положил свой указательный палец на губы.
Садик кивнул одобрительно, но тяжело вздохнул.
Группа начала посадку в кузов грузовой машины. Сначала туда запрыгнули ребята. Потом начали помогать женщинам и детям. Люди стали прятаться сзади контейнеров, которые были фиксированы деревянными брусьями так, чтобы не двигались вперед-назад при движении и не попортили товар.
Все сели на металлический пол кузова и прижались друг к другу. Дети на руках у женщин дремали. Было тихо. Очень тихо, особенно после предупреждения Садика, как надо будет себя вести.
Машина, наконец, тронулась. Все с облегчением вздохнули. Некоторые поспешно начали молиться в полголоса. Машина ближе к границе начала то двигаться, то останавливаться. Это движение рывками продолжалось почти три часа. Садик не спал. Он постоянно нервно поглядывал на часы. В кузове царила полная тишина, не считая тяжелого дыхания и постанывания спящих детей. Было очень темно. Можно было разглядеть только силуэты людей. Различить же, кто есть кто, в начале пути было невозможно, но потом глаза к темноте привыкли. Светить фонариками, зажигалками было нельзя. Единственным источником света могли быть только подсветки электронных часов у мужчин, но их было всего несколько.
Садику казалось, что только он не спит. Он не знал, как убить время. Не знал, о чем думать. Вспоминать о прошлом не хотелось: там он оставил дорогих ему людей, которых знал с рождения. Семья погибла во время бомбежки, многие из друзей были расстреляны, многие – замучены… Ничего хорошего там, в прошлом, не было. Разве что студенческие времена… Но их уже тоже не вернешь. Оставалось одно: тешить себя воспоминаниями о той девушке, которая тогда на границе так сильно впечатлила его. Садику нравилось вспоминать те буквально минуты, пока
