настоящей революции в сфере массового потребления. Новые медиатехнологии, кино и радио, которые воспринимались довоенными диктаторскими режимами как удобное средство пропаганды, оказались великолепным проводником для коммерческой массовой культуры, легко проникавшей через государственные границы. Наконец, все ведущие капиталистические страны вступили в эпоху строительства «государства всеобщего благосостояния» (welfare state, этот термин появился еще во время войны), стабилизируя социальный порядок и бросая тем самым социализму вызов на его излюбленной территории. Коротко говоря, на протяжении 1930–1960-х годов и имидж, и реальность капитализма радикально изменились. Доступные «левиттаунские» дома[15], вездесущие супермаркеты, переполненные недорогими потребительскими товарами, увеличенные пособия по болезни и пенсии и все более демократичные общественные институты – такое оружие оказалось эффективнее нацистских танков.
Вдобавок ко всему перечисленному одним из последствий Второй мировой войны была поднимавшаяся волна деколонизации, которую СССР пытался использовать в своих интересах, но которая в конце концов еще более уменьшила его влияние. Советский Союз был континентальной империей, но особого рода. В то время как дореволюционная Российская империя была поделена на губернии, созданные по территориальному, а не этническому принципу (за исключением Великого княжества Финляндского и маленьких среднеазиатских «протекторатов» Хивы и Бухары), СССР состоял из 15 национальных республик. Начиная с 1920-х годов Москва сама направляла процесс роста и укрепления национальных институтов и национального самосознания в республиках – процесс, стадии которого знали и чистки, и массовые депортации, и русификацию. Все союзные республики быстро развивались экономически, а две из них, Украина и Белоруссия, имели собственное представительство в ООН. СССР гордо противопоставлял это устройство капиталистическим империям типа Британской и Французской. Однако к 1970-м годам, когда почти все заморские территории, некогда контролировавшиеся капиталистическими государствами, получили независимость, сама идея более совершенного типа империи стала анахронизмом.
Кроме того, СССР имел не только «внутреннюю империю», но и то, что Джордж Оруэлл называл «внешней империей». Победа над гитлеровской Германией предоставила Сталину возможность, которой он не мог не воспользоваться: получить обратно некоторые территории, утраченные в 1917–1921 годах, и поглотить большую часть Восточной Европы. Не удовлетворенное политическим и военным контролем, полученным над этим регионом, руководство СССР с 1948 года попыталось создать в восточноевропейских странах режимы по образцу своего собственного. Однако эта советизация происходила уже не во время Великой депрессии и фашистского милитаризма, а в период послевоенного бума и создания в капиталистическом мире «государств всеобщего благосостояния». В этих изменившихся условиях судьба Советского
Левиттаун – город в штате Нью-Йорк, возникший на рубеже 1940–1950-х из типовых домов фирмы Levitt and sons; название, ставшее в США таким же нарицательным для обозначения недорогой типовой жилой застройки, как хрущевки в СССР. –
