здесь и правда было нечему. Но скрипело.
Чернов толкнул меня в плечо. Я обернулся. Глазами он показывал за угол. Там стояла бочка с водой. К ней с крыши спускалась проволока. Она елозила по ржавому краю. Скрипела.
Я уже убедил себя, что скрип идет оттуда, но вдруг заметил, что звуки не совпадают с движением.
Отрицательно качнул головой. Чернов пожал плечами.
– Я туда не пойду! – издалека сообщила Мара.
– Никто и не зовет, – отозвался Сумерник.
Дом был маленький. Чтобы войти в низкий дверной проем, Сумернику пришлось пригнуться. Дверь за ним захлопнулась. Над дверью висела подкова. Но не так, как я привык видеть – рожками вверх. Она лежала на боку.
В доме что-то грохнуло и покатилось.
Чернов дернул меня за локоть. А на меня вдруг такой страх напал, что я с места сдвинуться не мог.
Шарахнула дверь. На пороге появился Сумерник:
– Нет никого.
«Не ходи, – прошептал голос в голове. – Останься здесь. Я спасу тебя. Только тебя. Ты выбран».
Чтобы я когда-нибудь слушался подобных советов!
Совсем маленький домик. Для лешего. Там, наверное, всего одна комната.
Сумерник тер макушку:
– Ведер понаставили! Я чуть не упал.
Ага, значит, грохнуло – это ведро. Зачем здесь ведро?
Я стал озираться. Раз есть ведро, значит, должен быть и колодец. Или речка. Ни того ни другого тут не было.
– Пошли отсюда, – теребила Кирилла Мара. – Мы вообще зря с дороги сошли. Понятно же, что никакого трактора нет.
Трактор.
Да, нам нужен был трактор или другая мощная техника, способная сдвинуть «Ниву» с места. Здесь, конечно, трактора быть не могло. Откуда трактор у лешего? И правда, зачем мы пошли?
Я посмотрел в сторону дороги. Наваждение какое-то…
От дороги мы удалились на десяток шагов. Но сейчас она не просматривалась. Между деревьев не было никакого просвета.
– А как же… – начал я, но крик Чернова меня перебил:
– Еда!
Пустой желудок сжался, давая сигнал, что я должен немедленно бежать на этот зов.
Двоюродный стоял, припечатав нос к стеклу. Окно было как раз по размеру его головы.
– Какая еда? Там пустой стол, – отозвался Сумерник.
– Еда! – повторил Чернов. – Много. На столе.
Он бодро обежал угол и нырнул в дверь. Ему даже пригибаться не понадобилось – как раз по росту прошел.
– Не было там никакой еды, – пробормотал Сумерник и, заранее пригнувшись, пошел в дом.
Я посмотрел на Мару. Лицо у нее было испуганным.
– Тут нельзя есть! – прошептала она.
И это говорит человек, сожравший вчера заколдованные булки и до сих пор таскавшийся с украденной чашкой!
Я направился к входу, но мне навстречу уже шел Сумерник. Из-за того, что ему опять пришлось наклониться, он чуть не
