Маслов хладнокровно его убил? – спросил Николай Леонтьевич. Сцепив пальцы на столе, он внимательно слушал своего подчиненного.
– Я пошлю дополнительный запрос в Ростов, – ответил Опалин. – Но я почти уверен, что прав. Убитая кассирша была сестрой Маслова. И он явно занервничал, когда понял, что Веник может легко отделаться…
Николай Леонтьевич вздохнул. Портрет Сталина, висящий над его головой, хмуро смотрел куда-то в угол.
– Ладно, все это, в конце концов, детали, – веско и как всегда рассудительно заговорил Твердовский. – Главное сделано: Храповицкий задержан, советские граждане могут спать спокойно. – Последняя фраза была произнесена без малейшего намека на иронию. К своей работе Николай Леонтьевич относился слишком серьезно, чтобы иронизировать. – Если комсомолка вздумает на тебя жаловаться, я тебя прикрою. – Опалин почему-то был уверен, что Нине и в голову это не придет, но он предпочел промолчать. – Дома-то у тебя как?
Разговор приобретал неожиданный поворот – Николай Леонтьевич был из тех людей, которые уважают чужое личное пространство. Опалин ответил уклончиво:
– А что у меня? Все как прежде. Не женат, не собираюсь…
– Да я не о том, – с расстановкой ответил Твердовский, глядя ему в лицо. – Почему ты на работе ночуешь?
Опалин откинулся на спинку стула.
– Потому что…
– Сложности с соседями?
– Да опротивели они мне, – решился Иван. – Один музицирует с утра до ночи, другая то скандалит с дочерью, то колотит ее…
– Ну, это плохо, – проворчал Николай Леонтьевич, нахмурившись. – Но неужели ты…
– А как на нее повлиять? Участкового она не боится. Дочь перед посторонними отрицает, что ее бьют. Мать – простая работница, на нее у нас ничего нет. И что тут можно сделать?
– Удивляюсь я тебе, Ваня, – задумчиво уронил Твердовский, по привычке скребя подбородок. – По-хорошему удивляюсь, не подумай ничего такого. Ты что же, даже домой теперь не ходишь?
– Почему? Захожу туда два-три раза в неделю.
– Не дело это, Ваня. – Николай Леонтьевич досадливо поморщился. – У человека должен быть свой угол… а, да о чем я говорю! Ладно, завтра я жду от тебя подробного отчета по младшему Храповицкому – и по допросам членов банды, само собой. Тогда же и решим, что делать с калининским стрелком.
Опалин покинул кабинет, чувствуя недовольство собой. Он не любил врать своим – а Николай Леонтьевич был свой, не просто начальник, но и человек, которого он уважал. Причина, по которой Иван практически переселился на работу, заключалась вовсе не в старом соседе, игравшем на дребезжащей, как трамвай, скрипке, и даже не в скандальной соседке Зинке. Рассказывая о ней Твердовскому, Иван многого не договорил. Разлад между разбитной симпатичной Зинкой и ее дочерью Олькой возник, когда последняя, вбив себе в голову, что мать не должна снова выходить замуж, начала отваживать ее поклонников. Милая
