чертой. Оно осталось запертым за дверью его личного хранилища. Это его прошлое. А он живет в настоящем. И в настоящем свои проблемы, которые стоит решать тоже в настоящем. Проблемы прошлого остались в прошлом.
Макар взял несколько галет, обильно смазал их сгущенкой, соединив меж собой в эдакий бутерброд. Затем налил в новый стакан чаю, сложил галеты на блюдце и, под недоуменные взгляды остальных, отправился внутрь станции. Ашот вслед лишь одобрительно хекнул.
Анна сидела на кровати в своей комнате и, глядя в стену, расчесывала почти лысую куклу. Руки Макара были заняты, поэтому он постучал краем блюдца об косяк:
– Можно войти?
– Заходи, – Аня отложила куклу в сторону, и подумав, спрятала ее под подушку.
Макар, помявшись на пороге, поискал глазами, куда бы поставить чай и блюдце с галетами, подцепил ногой табурет и составил все на него. Аня покосилась на еду, но и только. Макар торчал столбом посреди комнаты и не знал, с чего начать:
– Аня… – шипастый ком подкатил к горлу, Макар заперхал, под внимательным взглядом девочки. – Аня, ты спрашивала… ну, тогда. Вот.
– Что?
– Ну… это. Ты не некрасивая. То есть. Ты красивая. Вот, – Макар чувствовал, как раскаленный свинец заливает уши и обжигает щеки.
– Правда?.. – недоверчиво спросила Аня.
В потускневших глазах заблестели огоньки интереса.
– Правда. Точно. Подумаешь, шрам! – с каждым словом смелел Макар. – И вообще, у других такого нет. А у тебя – есть! Ты особенная. Да… А еще, я хотел поймать для тебя лемминга! Ты же хотела зверюшку?
– Да!
– Но он злобный оказался, руку мне прокусил!
Аня испуганно всплеснула руками.
– Ну, не руку. Перчатку. Но он рычал и шипел! И вообще, они болезни разносят. Пришлось отпустить.
Затем он, сыпанув как следует выдумки, стал рассказывать про горящий ветрогенератор и про то, как спасал Семецкого. Макар больше не ощущал себя загнанным в угол подростком, он считал себя почти взрослым, пусть не снаружи, но в душе, в мыслях.
А Васильев, стоя за дверью, подслушивал басни Макара:
– Ну, молодежь… – улыбаясь каким-то своим мыслям, фээсбэшник направился вглубь коридоров.
Буря свирепствовала уже третий день подряд. Семецкий пришел в себя, постоянно плакал и божился, что ветрогенератор был им проверен, что возможно неисправность таилась в механизме, изменявшем наклон лопастей при превышении оборотов, и поэтому ветряк пошел в разнос. А может, попросту замкнула обмотка самого генератора. Нервное состояние Юрия грозило осложнениями, так что Ашот держал его на успокоительных.
Макар ходил кругами по станции, не находя себе места. С Анной они уже переиграли во все, что только можно, от пряток до салочек. Постоянно отжиматься и подтягиваться он уже устал. Попросил у Ивана Сергеевича книгу про местных животных. Урок с леммингом не прошел
