Гэссар. – Он известен магам Востока, но доступен только исключительно сильным. Таким, кто вне категорий. А Брюс был как раз из таких. Один мой старый друг… пользовался им, у него-то я сам и научился. Вся трудность в том, что ушедший в Сумрак должен иметь ученика среди живых.
– …А единственный ученик графа, к нашему великому сожалению, ехать в Париж не имеет сейчас никакой возможности. Перед уходом Брюс возложил на него весьма непростое поручение, – сказал Петр Афанасьевич[6].
Гэссар понимающе кивнул. Они вдвоем словно исполняли фортепианный концерт в четыре руки для одного слушателя.
– Вы хотите сказать, что я стану учеником Брюса? – изумился Леонид, так и не решившись спросить, в чем состоит поручение того, другого ученика. – Но как?!
– Через друзу, – сказал Гэссар. – Мы призовем его, и вы, молодой человек, попросите его стать вашим наставником. Сумрак чтит и поддерживает родство учителя и ученика, которое крепче родства по крови. И тогда вы сможете стать поводырем Якова Вилимовича. Его глазами и ушами.
– А коли не возьмет? Кто я, а кто – он?
– Об этом, любезный Леонид Сергеевич, не беспокойтесь, – вместо гостя из Туркестана заговорил опять Пресветлый. – Тень ушедшего лишена физического… то есть, если угодно, вещественного тела. Хотя и духом в традиционном мистическом понимании не является. Ушедший Иной всегда между жизнью и смертью. Между человеческою жизнью и человеческою смертью. Это, возможно, наше главное проклятие. Но если мы встретимся с тенью… а мне приходилось не раз и не два… она видит не оболочку. Она видит нашу суть. То, что Сумрак проявляет десятками лет, пока не закрепит в нашем Ином облике, как на фотографической карточке, для ушедших очевидно, как в ясный день. Поверьте мне, Леонид Сергеевич, уж если мы не нашли лучшей кандидатуры, вряд ли сам Яков Брюс станет противиться. Другой вопрос, готовы ли вы?
– Я-то готов… – сказал Леонид.
– Тогда подойдите к друзе, – неожиданно властно сказал Гэссар.
– Что, прямо теперь? – Младший сотрудник научного отдела петербуржского Дозора оробел от так скоро развивающихся событий.
– Я, может быть, напрасно не сказал вам этого раньше, Леонид Сергеевич, голубчик, – покаялся Петр Афанасьевич. – Время дорого. Выезжаете уже завтра. Вдвоем.
– Войдите в Сумрак, но через тень, что падает от сияния камней, – распорядился Гэссар. – Я войду следом и скажу, что нужно далее…
Глава 2
У всех кланов оборотней Парижа принято было негласное правило: не охотиться в Булонском лесу. Существовало и другое: если все же охотишься в Булонском лесу – не оставляй улик. Ни одного трупа со следами звериных укусов не должны найти здесь ни Дозоры, ни «мухи»[7].
Ночным сантинель оба этих правила, впрочем, тоже были отлично известны. Если в городской канаве или в катакомбах находили тело дамы полусвета с характерными следами, дознаватели
Подробнее об этом можно прочесть в рассказе Александра Сальникова «Ученик царева арихметчика», опубликованном в сборнике «Мелкий Дозор» (АСТ, 2015).
Mouches (
