что правша, – вставила Кроссуайт.
– Может быть. Мы еще не проверяли. Зато мы знаем, что он был увлечен ею больше, чем хотел показать. – Кинс выложил на стол перед Риком копии фотографий, которые они нашли во время обыска в гараже Гипсона, и продолжал говорить, пока прокурор рассматривал их. – Все они сделаны в комнате того самого мотеля, и по крайней мере на одной из них Шрайбер стоит на четвереньках.
– Но без веревки на шее, – сказал Серабоне.
– Да, без веревки, – согласился Кинс.
– Что-нибудь еще?
– В тот раз она сняла комнату больше чем на час, – сказала Трейси.
– Он же говорил, что у него жена уехала. Домой торопиться было незачем. – Кинс ухмыльнулся ей с таким видом, как будто хотел сказать: «Видишь, и я могу сыграть в адвоката дьявола».
– Почему это так важно? – спросил Серабоне.
– Трейси думает, что она могла снять комнату на подольше потому, что планировала там встречу с кем-то еще, после Гипсона, – объяснил Воробей.
– Проститутки часто так делают, Кинс, – сказала Трейси. – В моем предположении нет никакой натяжки.
– Извини, но я на это не куплюсь, – парировал Кинс. – Посуди сама, что мы имеем? Гипсон везет ее в мотель, где они занимаются сексом, а потом туда же приходит другой парень, который ее и убивает? Ну тогда получается, что Гипсон – самый невезучий сукин сын в мире.
– А что говорит владелец мотеля? – спросил Серабоне.
– Что минимальный срок аренды комнаты – два часа, – ответил Кинс, но запись наличных платежей он не ведет.
Рик перевел взгляд на Трейси.
– Ты думаешь, что это не он?
В голове у нее гудело. Хотелось есть и спать. Но до этого еще далеко, особенно до последнего.
– Не знаю.
– Что-нибудь еще?
– Я просто хочу сказать, что тут еще есть над чем подумать, вот и все. Я не утверждаю, что он невинен, как бойскаут, – сказала Кроссуайт.
Серабоне выбил на столе дробь костяшками среднего и указательного пальцев.
– Что ж, слушание о предполагаемых причинах мы, может, и пройдем, но вот привлечения к суду нам не дождаться, скорее нас ждет решение об освобождении. Конечно, я могу подать на обжалование, но это будет равносильно тому, чтобы выложить на стол все карты – о сходстве с делом Хансен узнает пресса.
– Тогда гаси свет, сливай масло, – закончил его мысль Кинс.
Серабоне глянул на часы, встал и надел пиджак.
– Если появится что-то новое, дайте мне знать. – Голос его звучал без оптимизма. У самой двери он оглянулся. – А ничего такого, чтобы связать его с делом Хансен, у нас нет?
– Пока нет, – ответила Трейси.
Учитывая недостаток улик по делу Гипсона, Трейси ничуть не удивилась, что звонок от Серабоне раздался в тот же день, когда они с Кинсом выходили из рыболовного магазина. Там они показали хозяину образцы сделанных Гипсоном мушек и задали вопрос, можно ли по ним определить, левша их изготовитель или правша.
– Надо
